Желание - стр. 14
Я слушаю о том, как две девочки отправились в теплицу, понимая: ради меня малышка сделала бы то же самое. Как можно не принять фактически ставшую ей сестрой потерянную девочку, у которой рухнул весь мир. Она еще сама этого не знает, но ее мира больше нет, и только Илая сможет удержать от гибели. Нам известны такие случаи…
– Ты иди к ним, я зачту тебе смену, – вздыхает Вилк. – Посиди с детьми пару дней, брикеты я выдам.
– Спасибо! – благодарю я показывающего себя настоящим иллианином старшего. – От души просто!
– Иди, – показывает он улыбку, а в глазах тоска.
По старым верованиям, мы все здесь дети. И Илая, и я, да и Вилк тоже, но выбора у нас все равно нет, поэтому нужно быть взрослым. Для того, чтобы малышки жили, нужно. Поэтому я тщательно укутываюсь, смотря за тем, чтобы не было щелей в одежде, а начальник протягивает мне пакет, в котором целых три брикета. Я понимаю – это из неприкосновенного запаса. Кроме того, брикеты умершей девочки еще на три дня – для Ефии. Так принято, чтобы можно было помянуть и хотя бы заесть горе.
Я иду по заснеженной улице, неся страшную весть. Будто Смерть идет рядом со мной – гадкая, зубастая, непохожая на нас, она сожрала сегодня очень хорошую девочку, у которой осталась совсем малышка еще. Чистая, искренняя, самоотверженная… Как она перенесет то, что я скажу ей?
Вот и теплица. Меня встречает сотрудник охраны. Он, конечно же, все отлично понимает, поэтому просто молча протягивает мне заработанный детьми брикет. Я делаю шаг к двери рабочего помещения прямо таким – весь во льду, в одежде для передвижения по улице, и тут вижу умоляющие глаза Илаи. Она будто молит меня – не говорить, и я чувствую: действительно, лучше дома.
– Пойдемте домой, дети, – негромко произношу я. – Ваша смена закончилась.
Полные надежды глаза Ефии как-то мгновенно гаснут – она все поняла. Все осознает малышка, которой даже попрощаться не разрешили, ибо ее мама уже стала топливом реактора. Жестоко это на самом деле, но правила не я придумал, поэтому надо просто собрать моих хороших и увести домой, пока метель не началась. Потом будет сложнее.
– Папа… ой, – не удерживает себя в конечностях Илая, но фразу продолжает, у нее сейчас другие приоритеты. – А что будет с Ефией?
– Будут у меня две доченьки, – как могу ласково отвечаю я ей.
Мы все называем старших мамами и папами, потому что ребенку до воя, до скрежета, до шипения необходимо кого-то так назвать, а тоски и смерти у нас хватает и так. И вот моя малышка раскрывает пошире обычно прижмуренный центральный глаз, с огромным удивлением, но и благодарностью глядя на меня. А я просто прижимаю ее к себе, все отлично понимая. И Ефию затем, уже одевшуюся и замершую от этого жеста. Я бы обеих понес, но сил просто не хватит.
Выйдя на улицу, бросаю короткий взгляд на небо. Устал я сегодня слишком, уже и движущиеся звезды мне мерещатся. Поэтому упираю взгляд в заснеженную дорожку и веду дочек домой. Тут нам недалеко – сейчас обойдем теплицу, а там и дом покажется. Еды у нас сейчас много, поэтому можно малышкам дать добавочную порцию. Отварю им кашу, а еще дам вприкуску кусочек брикета. Не наедятся, конечно, но хотя бы запомнят…
Дрожит Ефия, плакать хочет, но на улице это очень плохая мысль, и девочка все очень даже понимает. Сейчас мы до дома дойдем, и поплачет. Укутаю обеих в одеяла, шубками сверху прикрою и буду рассказывать им сказки, пока не уснут. И завтра с ними посижу, и, видимо, послезавтра тоже. Пусть в себя придут… Смерть – она непредсказуема, поэтому и сложно малышкам моим. Рано потеряла близкого иллианина девочка, да не сделаешь с этим ничего теперь…