Жажда. Темная вода - стр. 16
Витька взял банку тушёнки, повертел в руке.
– Выпуск две тыщи восьмого года, – сказал Опер. – Свежатина. Когда еще такое поедим.
– А вы заказ удачно выполнили? – спросил Котел.
Витька рассказал. О встрече с бомжом и случившемся на Новом Арбате по понятным причинам умолчал.
– Голожопые совсем оборзели, – возмутился Котел. Кусок тушеного мяса вылетел у него изо рта. – Думают, будем за гроши им все таскать. Мы с Филом в прошлом году одних удобрений им десять тонн в мешках приволокли. У меня до сих спина токает, а они даже фляги лишней не накинули. Неблагодарные сектанты.
– Это проблема всех общин, – объяснил Опер. – Они уверены, что мы каждый день склады госрезерва вскрываем и цены загибаем. Пойди им объясни, что тю – тю давно, пусты все склады. Какой год уже по квартирам ходим побираемся. Бывает полдня убьешь, а из ценного только пачка чая и кило окаменевших макарон. А бывает и того хуже. Дедуль, помнишь, на прошлой неделе квартиру на Цветном вынесли?
Фара многозначительно поднял палец вверх – рассказ будет интересный.
– Вскрываю, значит, дверь на втором этаже, слышу изнутри щелчок. Растяжка. Я этот звук ни с чем не спутаю. Брал как – то одного террориста, он дом напичкал так, что когда подорвалось все, только воронка осталась, я единственный выжил. Ну так вот, бросаемся с дедом под лестницу. Взрыв вышиб дверь с петель, а сталь там с палец, между прочим. Ну, думаем, наверное, хозяин чего ценного хранил, оберегал. Обшарили все. Кроме его костей и чемодана с баксами, ничего не нашли.
– Я две пачки батареек надыбал, – вставил Фара с гордостью.
– Все равно они протекли давно, – сказал Опер. – Представляете, мужик вместо того, чтобы воду пойти искать, поставил растяжку, сел на бабло и ждал. Кому нужны эти баксы, даже костер толком не разжечь – дымят, задохнешься. Рубли в этом плане горят лучше, и огонек от них как – то теплей, родней.
К ним присоединились слесарь Серега и его десятилетний сын Ванька. Из Мида они никогда не выходят, так что истории сталкеров для них – настоящая отрада.
– Вить, – обратился мальчик. – Ну, расскажи, есть сотня у Кобальта?
У дяди Димы счет убитых тварей – девяносто девять. Абсолютный рекорд среди сталкеров. И это только те, кого посчитали свидетели, а сколько убитых на самом деле никто точно не знает. Сам дядя счет не ведет и на эту тему говорить не любит.
– Не сегодня. Сходили скучно, без происшествий, – Витька вспомнил летающую тварь.
– Пап, а почему у Кобальта такой позывной? Он что – то означает?
– Не знаю, – ответил отец. – Вон Витька, наверное, знает.
Витька пожал плечами.
– Наверное, силу и смелость, – предположил отец.
– А кем он раньше работал? – не унимался Ванька.
– Не знаю, – ответил Витька.
– Ты же его племянник, и не знаешь?
И, действительно, кем? Сам дядя не расскажет, а спросить больше и некого.
– Вышибалой, – усмехнулся Опер. – Я как – то брал одного такого за мошенничество. Снимал стриптизерш в гримерке, а потом шантажировал, что видео в сеть выложит. Крепкие они ребята.
– Точно из органов, – сказал Фара. – ФСБ.
– Может, художником, видели его рисунки? – вбросил еще одну версию отец Ваньки.
Кобальт с самого начала держался особняком от всех. Вроде и сталкер, гражданин Мида, легенды о нем слагают, а он будто и нездешний. Не поймешь, что у него на уме. Это Витьку раздражало всегда.