Жажда доверия. Часть 2. Любовь бессмертного бессмертна - стр. 33
Внутри здания стояла тишина. Дом, казалось, спал. Герман не обманывался подобным беззвучием уже давно. Он прошел в просторную гостиную. Устроившись в объемном светлом кресле с видом на ночной океан, стал ждать.
Ожидание длилось недолго. Спустя минуту его тонкий слух уловил едва слышное движение, затем в тусклом свете, проникающем с улицы, обрисовалась высокая статная фигура хозяина дома. Темные волосы собраны в хвост, черные глаза сияли, как две молчаливых звезды.
Не поворачивая головы в сторону пришедшего, Герман тихо сказал:
– Здравствуй, отец. Ты звал меня?
Вместо ответа мужчина неслышно скользнул вниз по небольшой лестнице, ведущей из столовой, и, пройдя через гостиную, сел в кресло напротив Германа. Теперь его фигуру очерчивало темное ночное небо, отчего лицо Владислава выглядело особенно бледным.
– Красивое место, – произнес Герман, снова нарушив тишину. – Теперь я понимаю, зачем ты приезжаешь сюда снова и снова. Почему выбрал именно его.
– Зато я не понимаю, зачем ты приехал. Зачем отослал Алекса назад в Россию?
– К Алексу у меня нашлось поручение, которое я мог бы доверить только ему.
– Да, но сам-то ты мне зачем здесь сдался?
– Этот год – твой год, ты же помнишь? Ты даришь маме посмертный подарок.
– Эржбета… – протянул Влад, произнося имя на непривычный восточно-европейский манер. – Давай лучше поговорим о живых. Как там поживает твоя невеста?
– Мы немного повздорили, – с аристократической холодностью ответил Герман. – Я думал, ты в курсе.
Было заметно, что за безразличием наследник рода скрывает тревогу и боль от произошедшего. Усмешка мелькнула на лице его отца.
– Конечно же, я в курсе. Алекс обо всем мне доложил. Нож под ребра! Какова, а? – он задумался, словно представляя себе эту картину, затем удовлетворенно щелкнул языком и продолжил: – Это красиво… И что же, вы не помирились с тех пор?
Герман тихо засмеялся и потер тонкими пальцами напряженный лоб вдоль бровей, затем ответил:
– Нет. И по правде сказать, я пока слабо представляю себе, как бы могло выглядеть это примирение.
– Ну, хочешь, я поговорю с ней. Уверен, что мне удастся донести до нее картину во всей полноте, и она поймет меня. Мне кажется, мы прекрасно поладили с твоей Кристиной.
– Тебе кажется. На самом деле она тебя боится. Тебя все боятся.
– Неужели? – мужчина вскинул брови в жесте притворного удивления.
Сын продолжил:
– Ты сам приложил к этому немало усилий. Столько народу полегло.
– Дань времени, – Влад пожал плечами. – Иначе было просто нельзя.
Последовало неловкое молчание, затем один из голосов раздался вновь.
– Это правда, что ты макал хлеб в кровь своих врагов? – Герман сомкнул кончики пальцев обеих ладоней и испытующе посмотрел на отца.
– Я же говорю, время было такое. Ты, кстати, попробуй. Вдруг тебе тоже понравится…
– Об этом я и хочу с тобой поговорить.
Владислав внимательно посмотрел на сына. Герман продолжал.
– Мне удалось узнать кое-что. Они здесь. Убийцы моей матери, твоей жены. Здесь, на этом континенте.
Воцарилась тишина. Владислав обдумывал услышанное, прикидывая что-то в уме, Герман все это время ждал его ответа. Наконец, он последовал:
– Что ты хочешь сделать?
– Мне надоело отлавливать их по одному. Один год, одна жизнь. Так мы до скончания века будем ждать возмездия, пока последний из них и их родни сгинет в огне. Месть должна свершиться. Они должны заплатить. Все до единого.