Жаворонки ночью не поют - стр. 21
«Вот у него настоящее дело», – подумала Зойка, но тут же и сникла: яснее ясного, на фронт её не возьмут. А может, сходить в горком комсомола?
Побывав утром у врача и получив, наконец, разрешение посещать школу, Зойка прямо оттуда направилась в горком комсомола. У входа одна за другой стояли три полуторки. На первой из них по правому борту – лозунг на красном полотнище: «Все на трудфронт!» Около грузовиков стояли парни и девушки с лопатами, ломами, кирками и весело переговаривались, как будто собрались на праздник, а не на работу.
Из горкома комсомола вышел высокий паренёк с бумагами в руках и, отмечая что-то в них, начал выкликать:
– Стройбаза!
– Здесь! – раздался басовитый голос.
– Давай в первую! На окопы поедете!
Стройбазовцы шумно повалили в первую машину.
– Разнобыткомбинат!
– Здесь мы! Здесь! Вот они! – раздалось сразу несколько девичьих голосов.
Паренёк критически оглядел девушек, вздохнул:
– Работнички… Валяй во вторую!
Зойка не стала дальше слушать, вошла в коридор. К кому же обратиться? Наверное, к первому секретарю? Увидев табличку, осторожно постучала в дверь: её вдруг охватила робость. Постучала ещё, громче – никто не отзывался. Остальные двери то и дело хлопали, кого-то впуская и выпуская. Одна из девушек, чем-то похожая на любимую Зойкину киноактрису Любовь Орлову, приостановилась:
– Тебе чего, девочка?
– Мне к первому секретарю.
– Так его нет. И сегодня не будет. Он добровольцев на фронт провожает. А тебе что, срочно нужно?
– Очень срочно! – с жаром сказала Зойка.
– Ну, так зайди сюда, ко второму, пока он к трудстроевцам с речью не вышел. А может, я помогу?
– Нет, нет!
Зойке не понравилось, что эта «киноактриса» назвала её девочкой. И вообще, смотрит хотя и дружелюбно, но говорит снисходительно, как с маленькой. Скажи ей про завод – небось, только посмеётся. Да и кто она такая? Когда их в октябре сорок первого принимали в комсомол, Зойка её здесь не видела.
За дверью слышались голоса: мужской и женский. Зойка постучала, но опять, наверное, недостаточно громко – ей никто не ответил. «Тут стучи – не стучи, – с досадой подумала Зойка. – Всем некогда». И она открыла дверь без стука.
На пороге большой комнаты, сплошь увешанной плакатами и лозунгами, робко остановилась. На другом конце за длинным столом сидел над бумагами парень, которого она тоже здесь прежде не видела. Около него, чуть наклонившись, стояла красивая, но суровая с виду шатенка, тоже незнакомая. «Поменялись они тут все, что ли? – с тоской подумала Зойка. – К кому обратишься, если все новые?»
Парень вскинул на Зойку синие, почти фиалковые глаза, как будто пронизывающие взглядом насквозь, и Зойка только хотела открыть рот, но поднявшая голову девушка пригвоздила её к месту строгим взглядом.
– Фамилия? – спросила она. – Затолокина?
– Н-нет, Колчанова, – ответила Зойка, заикаясь и стыдясь своей внезапной робости.
Девушка глянула в списки:
– Нет у нас такой. Ты из общепита?
– Из школы.
– А разве мы посылаем школы на трудфронт? – удивился парень и перевёл свои пронзительные глаза на стоявшую рядом девушку.
– Ни в коем случае! – твёрдо ответила та. – Это же дети. Не положено.
– Так чего же ты пришла, Колчанова? – парень снова повернулся к Зойке, которая смущённо топталась на месте, не зная, с чего начать.