Жар-птица - стр. 9

– Умойся да ложку сам возьми. Вон в том бочоночке за твоей спиной.

Обернулся Добромир, и правда – там, где дверь была, теперь мостились полки со склянками, травами да бочонками разными. Из одних кости да лапки сушеные торчали, из других – утварь кухонная.

«Она пугает меня, что ли?» – подумал Добромир, помня, что обычно таких ужасов в доме Ягары не видел.

– Можно и так сказать, – ответила на мысль его ведьма. – К пути страшному готовлю.

– Чем он страшен? – спросил Добромир и пошел к бочке с ушатом умываться, а потом ложку деревянную, расписанную паучьими нитями брать.

Как бы ни нервничал он, а аппетит у тела богатырский никуда не делся, даже сильнее стал, будто впрок хотело запастись.

– Ты много про Кащеятуса знаешь? Оно и видно, что не очень. Он царь нежити, нелюдей и прочей погани, как Ванечка говорит.

«Хорош Ванечка, – подумал Добромир, – детина здоровенная, оглоблю в узел вяжет».

– Мне он – Ванечка! – строго сказала Ягара, и вдруг нить в ее руках лопнула почти с визгом, а она клубок погладила, словно зверька какого, и к столу шагнула. – Вот тебе клубок волшебный, я ему путь до замка Кащеятуса рассказала, он тебя отведет, только по нитке иди. Где она упадет, там снег растает и тропа черная проляжет, но помни, какую бы погань ни увидел, не смей на нее нападать. Вот тебе перстень Кащеев, он сам мне его дал, с ним тебя никто не тронет, но если кровь черную прольешь – смерть тебя ждет на земле Кащеятуса. Понял меня?

Она перстень протянутый в кулак сжала, словно была готова истину сказанную, если придется, в голову вбивать.

– Понял я, – смиренно сказал Добромир. – Если страх лютый придет – не сражаться с ним, перстню твоему верить.

– Верно, – одобрила Ягара и положила костяной белый перстень на стол. Камень в нем черный блеснул и стал как прежде темным, непроницаемым, словно сама пустота, свет весь пожирающая.

Даже перстень брать страшно стало, но Добромир взял его, подержал в руках задумчиво, поняв, что аж аппетит от этой пакости пропал, а Ягара, беспощадная, его совсем огорчила:

– Надевай на руку правую. Это обязательно, а то в земли Кащеевы не войдешь.

– А клубок? – удивился Добромир. – Он же путь знает!

По нитям Ягары он уже хаживал, ведьме доверял – проверенная она была. Да и как не верить жене дружки лучшего? Только все равно не ясно было, как нить заговоренная не туда может привести.

– Он знает, но туда, куда ты пройти не сможешь – не поведет, а коли земли сокрыты будут – ходить тебе кругами век.

Сказала, как предрекла, и пошла мужа к столу звать.

Делать нечего, надел Добромир перстень, и мир сразу переменился. Тот был прежний, а вроде иной: повсюду нити разноцветные тянулись, силы незримые бродили.

– Что это? – спросил Добромир, перстень стягивая.

Все сразу исчезло, а Ягара рассмеялась, к груди сонного мужа прижимаясь.

– Судьба твоя это. Как есть – судьба, а ты кушай да в путь собирайся и так весь день в дороге проведешь. Повезет, если к сумеркам замок увидаешь остроносый.

День стоял светлый. Солнце всю поляну залило. Снег, как золото, блистал. Соседская белка, пушистохвостая, с ближайшей сосны к окошку прибежала, снег с его краешков смела: звала лесную девицу гулять. Нравилось ей в солнечный день бегать вокруг рыжей девушки, пока та по снегу танцует. Только Огнея сегодня не хотела танцевать.