Зеркало Ноя - стр. 36

– Что вы от меня хотите? – спросил Гирш, успокаиваясь. – Об этом вам могут многие рассказать. Здесь почти все попали в плен так же, как и я.

– Все, да не все. Ведь вы же были советским офицером? А офицеров сразу отделяли от солдат. Почему же вы оказались не с ними, а вместе с солдатами?

– Как мы только попали в плен, я сразу понял, что меня ничего хорошего здесь не ждёт. Поэтому снял солдатскую гимнастёрку с убитого и надел на себя. А свою офицерскую выбросил. И документы тоже.

– Схитрил, значит… И никто из ваших подчинённых этого не видел?

– Видели, наверное, но кому надо было об этом немцам рассказывать? Так многие офицеры поступали.

– Ваш напарник Михаил это видел?

– Наверное, видел.

– А вот он нам сказал, что нет.

– Ну, наверное, в тот момент, когда я переодевался, его не было рядом… Но, извините, какая разница? Зачем вы об этом спрашиваете? Разве это важно сегодня?

– Что важно, а что не очень, решаю я! – отрубил подполковник и с силой раздавил окурок о край стола. – Вам задают вопросы, вот и отвечайте. Итак, когда вы впервые встретились с немецкими офицерами, которые завербовали вас? Нам нужны их имена и звания. Отвечайте прямо, не юлите.

– Да вы что, с ума сошли? – опешил Гирш. – Какие офицеры? Какая вербовка?! Кто вам такую чушь наговорил?!

– Ваш приятель. Говорит, что был свидетелем разговора и даже запомнил имя офицера.

– Да какой он мне приятель! И не служил он со мной, а попросил соврать вам, чтобы меньше выяснений было…

– Слушай… как тебя там по-русски… Григорий! Тебе самому-то не смешно то, что ты сейчас мне лепишь? Хочешь перевалить свою вину в измене родине на кого-то другого? Того, кто тебя спас от голодной смерти и потом вывел на чистую воду?

– Но это же неправда! Всё, что он сказал, неправда! Почему вы поверили ему, а мне не верите?!

– Мы и тебе верили, только ты не хочешь правду рассказывать! Как верить повторно, если ты солгал уже один раз?.. А теперь вдруг выясняется, что вы не знакомы. Кто же он тогда?

– Не знаю! Он со мной не служил. У него спросите…

– Спросим, не сомневайся. Если и он нам врёт, то встанет у одной стенки с тобой… «Единожды солгавший, кто тебе поверит?» Знаешь, кто это сказал?

– Кто?

– Козьма Прутков.

– Шутите?

– Да уж какие тут шутки…

Подполковник сел на свой стул, подписал бумагу и кивнул своим молчаливым коллегам:

– У вас, товарищи офицеры, возражений не будет? Если нет, то можно его забирать. – И потом солдатам у дверей. – Выводите и сажайте в машину. Пускай с ним дальше разбираются те, кому положено…

По приговору тройки Гирш получил десять лет лагерей и чудом остался жив в воркутинских шахтах, а потом на прокладке железнодорожной ветки Воркута – Хальмер-Ю. Как ни странно, но спасла его полученная перед самой войной специальность экономиста. Благодаря ей он трудился учётчиком и не находился весь день на морозе, где погибло много его товарищей по новому лагерю, осуждённых за измену родине на длительные сроки.

Как сложилась жизнь его напарника Михаила, даже фамилии которого он так и не узнал, навсегда осталось для Гирша тайной. Да он и не хотел ничего знать о нём. Человек, оклеветавший его, чтобы спасти собственную подлую душонку, был ему больше не интересен. Наверняка за ним числились какие-то грешки в Аушвице, вот он и скрывал своё имя.