Земля надежды - стр. 28

Медленно, нехотя они смыли мазь в воде. Индианка сорвала несколько листьев и терла Джею спину, пока белая кожа не засветилась сквозь темный жир и знакомый запах, который показался ему таким ненавистным в первый день, не испарился. Потом оба надели одежду, которую должны были носить в городе. Девочка съежилась в своей истрепанной рубахе, словно в тюремных оковах, и уже не выглядела олененком в сияющих крапинах солнечного света, а скорее была похожа на неопрятную служанку.

Джей натянул рубаху и штаны, и после свободы, какую он ощущал, будучи в одной набедренной повязке, ему показалось, что он в кандалах. Он снова превратился в человека с обычными человеческими горестями и перестал быть свободным существом, живущим в лесу как дома.

Сразу же над его опаленными солнцем обнаженными руками и плечами жадным облачком закружили голодные насекомые. Джей замахал руками, выругался, и девочка улыбнулась. Но глаза ее не улыбались.

– Мы снова отправимся в путь, – ободряюще сказал Джей. Он показал на себя, на нее и на деревья. – Когда-нибудь мы снова отправимся в путешествие.

Она кивнула, но глаза оставались непроницаемыми.

Они сели в каноэ и стали грести вверх по течению в сторону Джеймстауна.

Всю дорогу Джею досаждали кусачие мошки, пот заливал глаза, рубашка стягивала спину, жали сапоги. К тому времени, когда они наконец причалили к маленькому деревянному пирсу, Джей весь вспотел и с трудом сдерживал раздражение. В порту стоял новый корабль, и на причале собралась толпа. Никто не удостоил даже взглядом каноэ с маленькой индейской девочкой и белым человеком.

Они вытащили лодку на берег сбоку от причала и начали выгружать растения. Из тени портового здания выступила женщина, подошла и встала перед ними. Она была индианкой, но в европейском платье и шали, повязанной на груди. Волосы ее были убраны назад, как у белой женщины, и открывали лицо, обезображенное бледными полосками шрамов, как будто кто-то давным-давно выстрелил ей в лицо из мушкета с близкого расстояния.

– Господин Традескант?

Она говорила с сильным акцентом.

Джей круто повернулся, услышав свое имя, и отшатнулся – такое горькое выражение застыло на ее лице. Она смотрела мимо него на девочку и говорила, выдавая целую тираду, быстро произнося слова, напевные и бессмысленные, как птичий щебет.

Девочка отвечала так же многословно, выразительно тряся головой, потом показала на Джея и на растения в каноэ.

Женщина снова повернулась к Джею:

– Она говорит, вы не причинили ей вреда.

– Конечно нет!

– Не насиловали ее.

– Нет!

Тугая линия плеч, как натянутый лук, вдруг разогнулась, и женщина издала короткий всхлип, похожий на кашель при рвоте.

– Когда мне сказали, что вы увезли ее в лес, я решила, что никогда больше ее не увижу.

– Я собираю растения, – устало сказал Джей. – Видите, вот они. Она была проводником. Она разбила лагерь. Она охотилась и ловила рыбу для нас обоих. Она была очень, очень хорошей девочкой.

Он взглянул на нее, и она подбодрила его быстрой поощряющей улыбкой.

– Она мне очень помогла, и я у нее в долгу.

Индианка не вслушивалась в слова, но заметила обмен взглядами и правильно прочитала в них взаимную привязанность и доверие.

– Вы ее мать? – спросил Джей. – Вас только что… выпустили?

Женщина кивнула:

– Господин Джозеф сказал мне, что отдал ее вам на месяц. Я думала, что никогда больше ее не увижу. Я думала, вы взяли ее в лес, чтобы попользоваться и закопать ее там.