Зеленое солнце - стр. 37
- Полегче, мужик! – поднял вверх руки мешавшийся чудик и попер в противоположную сторону. А Назар соскочил с дорожки и взялся разминаться перед основными упражнениями.
- Ходит за мной который год, ходит… будто выпрашивает, - проворчал Назар. – Вот ты говоришь – дружим. Я дружбу иначе понимаю.
- Значит, херово объяснил, - в тон ему буркнул и Лукаш. – Хотя и не понимаю, что ты нос воротишь. Типа лучше здесь найдешь. Но хрен с тобой, твое дело. Девку мучить перестань.
Назар, в этот момент делавший наклоны, резко разогнулся и глянул на друга. Потом свел брови на переносице и проговорил:
- Вы ведь с Надькой со школы вместе. В академии учился – так вы друг к другу мотались. Ты к ней вернулся, возле нее осел. Так?
- Ну и?
- Это потому что лучше искать поленился? Или потому что она – лучше всех?
- Так поговори с ней раз и навсегда. Не дура ж она! Поймет.
- Хрен она поймет. Такие, как она, никогда не понимают. У нее любовь в жопе играет – ото и все, - Назар глухо выдохнул и потянулся, глянул на Ковальчука, тот все так же лениво наблюдал за ним. – Я бабу хочу, чтоб… чтоб не вздохнуть без нее, понятно? А с Анькой наоборот все, смотрит своими глазами умоляющими – и прям воздуха не хватает, она отбирает. Я ее пальцем не тронул, Лукаш. Нельзя так, неправильно. Для нее это будет другим, чем для меня, она ждать начнет, надеяться. Да и не хочу я ее, других баб полно, кому просто по приколу, чтоб потом без претензий. А она твоей Надьке жалуется на то, чего нету. Я вчера упахался до полусмерти – что мне ей было объяснять? Что у меня на нее не встанет?
- А ты меньше паши! – сердито громыхнул Ковальчук, и тон у него сейчас был таким, каким он на работе общался с «нарушителями правопорядка», по методичке. – Работничек! Каждая собака знает, чем Стах Шамрай промышляет, и ты при нем… В каком качестве, а, Назар?
- В каком надо! Я ему всем обязан. Вообще всем! И ты это знаешь. Вот и не задавай неудобных вопросов. Ваши-то тоже… в курсе. И спускают.
- Тебе тариф озвучить? Восемьсот баксов в день. Неплохо, да?
Наз хмыкнул, рассеянно глянул на Лукаша и, словно между прочим, спросил:
- Это он тут на месте? Или в области?
- В области надежнее, - выражение Лукашевого лица стало напряженным, упрямым. – И Стаху спокойнее. Он, между прочим, ищет выходы на столицу, чтобы по полной зад прикрыть. А ты, идиот, дешевое благородство разводишь.
- Я его не предам. Ты бы предал? После всего? Я в это дело по самую глотку вкопался, уже не вылезу… да и… за янтарь не сажают, это не криминал. Так, административка.
- За другое – сажают. А вылезти из всего можно. Иди учись, ты же в классе самый умный был. Твоя же жизнь! Стах сына угробил, тебя подмял. Вокруг него даже воздух гнилой.
- Ты что городишь! – дернулся Назар. – Это мой родич, единственный и самый близкий. Не будь его, я бы в колонию попал. И еще неизвестно, что мать бы жрала. Он мне отца заменил, Лукаш! Если он мне завтра скажет выгребные ямы рыть, а не канавы с янтарем – я буду, ясно?
- Всей разницы, что камера у тебя сейчас побольше по площади будет, - вздохнул Ковальчук. – А свободы ни на грош.
- Можно подумать, ты в своей ментовке сильно свободный… нашего брата, вон, и то прихлопнуть не можешь. Вот и получается, что прав тот, у кого есть восемьсот баксов в день платить за крышу.