Зебра полосатая. На переломах судьбы - стр. 61
Начинался очередной трудовой день. За окном в утренней спешке ревели суетливые автомобильные моторы, в коридоре торопливо цокали каблучки опаздывавших на работу младших научных сотрудниц. Я сидел за своим рабочим столом и с любопытством рассматривал вчера повешенные в нашей комнате новые настенные часы.
Какой умник придумал эту электрическую торопыгу? – заметив мой взгляд, сказал сидевший за соседним столом гидролог Федор Владимирович.
– Противно смотреть, как у тебя прямо из-под носа минуты и часы уносятся. Как тараканы, мельтешат перед глазами, бегут, убегают. Потому-то я и песочные часы терпеть не могу, они тоже время сведают безвозвратно. Нет уж, ничем не заменить наши старые надежные часы со стрелками, неторопливыми спокойными. Они и время сохраняют, и на мозги не давят. Зачем только их у нас убрали, непонятно.
– Ой, что вы, Федор Владимирович, минуты считаете, – зафилософствовал я, – тут не минуты, не часы и даже не недели, а месяцы и годы отщелкиваются, как костяшки на счетах. Вот у меня, к примеру, после женитьбы время, ужас, как быстро полетело – четыре года одним днём промчались.
– А вы что такое говорите. Тридцать четыре – разве это возраст? – вздохнул Федор Владимирович, которому было лет на 15 больше, чем мне. – Вот после 50 действительно годы летят космической ракетой, за хвост не ухватишь. А сейчас что. – Он помолчал и добавил: – Вы еще вспомните меня, когда вам будет столько, сколько мне сейчас.
Конечно, в том разговоре я слукавил, упоминая о временном переломе на старте своей семейственности. На самом деле, быстротечность времени я ощущал давным-давно. Уже в студенческой стенгазете мои стишки 18-тилетнего юноши сетовали на его нехватку:
Ныне, на склоне лет чувство стремительно убегающего времени преследует меня намного острее, чем раньше. Наверно, что-то напутал старик Эйнштейн со своей теорией пространства и времени – в прошлом году мне было 20, а в этом уже 40. Вчера мне было 40, а сегодня – 80 (!). Такая вот арифметика. Поистине, дни бегут – за годом год.
Но жизнь не только арифметика, а еще и геометрия. Сначала она параболой резко взмывает вверх, причем, очень важен начальный угол ее наклона – будучи даже совсем небольшим, он дает в дальнейшем большое отклонение. Вот почему так важно в самом начале жизни взять правильный вектор, выбрать удачное направление. Это потом жизнь долго ползёт по длинной пологой дуге. Однако и та не вечна – вдруг переламывается и крутой циклоидой падает вниз, превращаясь в ничто, в точку, в ноль.
Хотите пример? Вот, хотя бы, мой послужной список: за первые 9 лет трудовой деятельности я сменил аж 5 мест работы, то-есть, на каждой из них задерживался чуть более 1,5 года, зато потом просидел 6 лет только в одном учреждении – Гипроводхозе. И, наконец, целых 27 (!) лет отдал последней своей работе – в ПНИИИС'е. Вот оттуда асимптотической кривой ушла в бесконечность моя профессиональная жизнь. Впрочем, такими же восходяще-нисходящими линиями катилась по дорогам десятилетий и вся моя машина времени, которая теперь уже без всяких тормозов, как санки с ледяной горки, стремительно летит куда-то в пропасть, тьму, тартарары.