Здравствуй, папа, Новый год! - стр. 22
Глава 16
Михаил
Еду в электричке.
Разглядываю фотки, сделанные сегодня на мой телефон.
Маша позирует с елкой, вертится, кокетничает, показывает язык – и все равно красотка. А я как мятый пельмень рядом с ней. И все же… я понимаю, почему многие принимают меня за ее отца. Некоторое сходство есть.
Цвет волос похож. Не одинаковый, но близко – что-то с рыжиной. У Брусникиной волосы темные. А лицо… да ладно! Какое там сходство? Я бородатый мятый пельмень. Она очаровательная принцесса.
Дочка… Нет. Это невозможно.
Если бы вдруг… Брусникина бы мне сказала. Она бы не стала скрывать такое. Она же не совсем отмороженная!
И – зачем бы она пошла замуж за того удода, если бы была беременна от меня?
Подходит контролер. А я, естественно, билет не успел купить. Но знаю, что можно и в поезде взять. Называю остановку, оплачиваю картой.
– Ой, что там у вас такое? Шевелится.
Я расстегиваю куртку.
– Какая прелесть!
– На него надо билет? Паспорт у нас имеется, если что.
– Лапы, уши, хвост – вот ваши документы, – смеется контролерша.
И с удовольствием тискает Тотошку.
* * *
– Твои чемоданы в прихожей, – сразу говорит Кира.
Как только я вхожу в нашу с ней комнату. В которой я, кстати, сегодня не спал. Тусовался на диване в гостиной второго этажа.
– Я видел, – отвечаю.
– Тогда зачем поднялся?
– Поговорить.
Да, я не пришел через час после ее угрожающего звонка. Явился почти через четыре. И сейчас снова уйду. Но поговорить все же надо.
Тотошка тем временем выспался и не хочет сидеть тихо. Возится под курткой.
– Это что? – испуганно отшатывается Кира.
Я в очередной раз расстегиваю куртку. Как интересно наблюдать разные реакции на собаку…
Маша чуть не захлебнулась от восторга. Медсестра в клинике одобрительно сказала, что он будет толстый и красивый. Брусникина офигела и разозлилась на меня. И я очень хорошо понимаю, почему. Грымза назвала Тотошку мерзостью. Контролерша прелестью.
А Кира выдает:
– То есть ты завел собаку, и даже не посоветовался со мной? Я для тебя вообще хоть что-то значу?
Я пожимаю плечами.
– Сам задаюсь этим вопросом в последние пару дней.
Но Кира меня как будто не слышит. Она вся в себе. В своих мыслях и обидах.
– Я думала, эта поездка станет для нас чем-то особенным…
– В смысле?
– Мне казалось, мы с тобой становимся все ближе и уже пора…
– Что – пора?
– Ничего?
Вообще не понимаю, к чему она ведет.
– Ты говорил, что тебе хорошо со мной! – обвиняющим тоном произносит Кира.
Ну, по-любому говорил. Бывало очень даже неплохо. Прекрасные моменты у нас бывали. Но были и не очень…
– Я видела, что ты в последнее время изучал новостройки, – продолжает Кира.
Ну да, изучал. Хотел вложиться на этапе строительства. А она что подумала?
– Как-то раз ты проговорился, что заходил в ювелирный…
– Я? А, да. Покупал серебряную ложку ребенку друга. У него зуб первый зуб вырос, мне сказали, надо подарить ложку. Ну я и подарил.
Кира обиженно надувает губы и отходит к окну, обхватив себя руками.
Я опускаю Тотошку на пол. Он начинает изучать комнату.
А до меня, наконец, доходит, к чему, по мнению Киры, вели все эти событи.
Она думала, что я сделаю предложение! Она ждала этого. И обломалась. Потому что у меня и в мыслях не было подобного.
Вот откуда эти все надуманные обиды и постоянное недовольство.
Но, блин… Я же ничего такого… Не говорил, не думал, не собирался…