Здравствуй, папа, Новый год! - стр. 24
– Это Дружок, – объясняю я. – Он умеет выполнять команды, петь песни, играть в игры…
– Он мертвый, – произносит Маша.
Таким безжизненным голосом, что мне становится не по себе.
– Маш, пойдем погуляем. На качелях покатаемся.
– Неа.
– На море сходим, камушки побросаем.
– Не хочу.
– Зайдем в кафе-мороженое.
Маша молчит. Заинтересовалась. Ну конечно, кто же от мороженого откажется! И все же она выдает:
– Нет.
Но встает и начинает одеваться.
Мы выходим на лестничную клетку. И сразу же открывается соседская дверь.
– Здравствуйте!
– Ваша девочка так плакала, так плакала…
– Простите за беспокойство, – говорю я.
– Малышка, что случилось?
Соседка наклоняется к Маше.
Ну вот чего она лезет? Дочка только немного отвлеклась, только забыла о Тотошке…
– Мне Дед Мороз собаку принес, – рассказывает она. – А Миша ее забрал…
– В квартире нельзя держать собак.
– Можно! – Маша топает ножкой.
– От них грязь, они грызут мебель и лают.
Понятно. Уже пообщалась с Надеждой Сергеевной. И теперь будет особенно пристально следить за всем, что происходит в нашей квартире.
– Это от вас грязь! – грубит Маша.
И бежит вниз по лестнице.
– Извините, – бормочу я.
И тороплюсь за ней.
* * *
Никогда еще у нас не было такой скучной и унылой прогулки. Маша не хотела ни на качели, ни к морю, ни даже в кафе-мороженое, что уж совсем невероятно. Она потянула меня на бульвар и отвела к той самой елке, где они с Михеем нашли Тотошку.
Мы обошли елку три раза.
– Маш, тут нет Тотошки. Он у Миши.
– Я знаю, – грустно ответила она.
И еще раз обошла елку и весь двор, внимательно глядя по сторонам.
На обратном пути мы зашли в супермаркет. И даже тут Маша не оживилась. Не стала просить киндер или чупа-чупс.
– А что ты хочешь на Новый год? Может, сделаем снеговиков? И мухоморчики.
Снеговиков мы лепим из крабового салата, а мухоморчики из помидоров с яйцами.
С готовкой я убиваться не буду. Маша не любит все эти оливье-шубы, а я обойдусь. Мне хватит красной икры и салатика с креветками. А Машуне крабового, любимой картошки фри и сладостей.
Посидим, посмотрим телевизор. Маша вряд ли до двенадцати выдержит, уснет. Да и я тоже смертельно устала. Просто высплюсь – вот и весь Новый год.
* * *
Маша сидит у окна и тихонько всхлипывает. Не воет, не ревет, не истерит. Не требует Тотошку. Просто ждет…
И это пугает меня гораздо больше, чем все ее истерики.
Подхожу к ней, присаживаюсь рядом. Обнимаю, трогаю лоб губами. Вроде, не горячий. Но такой я свою дочь еще не видела. Поэтому готова на самые крайние меры!
Звоню Михею.
– Привет.
– Как Маша? – сразу спрашивает он.
– Плохо, – отзываюсь я. – Не ест, не пьет, не играет… Сидит у окна и ждет Тотошку.
– Давай я приеду.
– Тогда нас выселят. Соседка следит за каждым шагом. Может, мы приедем к тебе?
Глава 18
Михаил
– Приезжайте, конечно! – говорю я.
И Брусникина тут же идет на попятный.
– Наверное, не стоит…
– Даже не сомневайся. Собирай Машу – и ко мне. На электричке.
– У тебя же, наверное, были планы на Новый год…
Ага. Мой план – бомжевать под елкой на площади с собакой за пазухой и чемоданами в обеих руках.
– Я буду очень рад вас видеть.
– А твои друзья…
– Встретить Новый год с тобой… И с Машей… Это лучшее, что может со мной случиться.
– Как там Тотошка? – внезапно спрашивает Анюта.
– Лучше всех! – отвечаю я.
И вот как раз это – чистая правда.