Заветная победа - стр. 13

Утро следующего дня застало Лекси в незнакомой постели, и сперва она подумала, что находится в гостевой спальне Фэрфаксов. Однако смутные воспоминания о ночной поездке по безлюдной трассе подсказывали, что она находится в совершенно чужом доме. Голова раскалывалась, словно от похмелья, а во рту пересохло.

Лекси со стоном приподнялась от подушки и поразилась виду собственного белья. То есть выглядело оно, конечно, роскошно: лучший выходной комплект из всех, которые у нее были, тончайшие кружева, но…

«Где же само платье?» – подумалось ей.

Лекси пыталась успокоить себя тем, что разделась сама и по собственной воле. Она проследовала на ватных ногах в прилегающую уборную и тут же обнаружила еще одно недоразумение – чулки. Они все еще были на ней. Ни одна женщина в здравом уме не станет спать в чулках.

Собственное отражение в зеркале Лекси ничуть не удивило. Оно было столь же ужасно, как и предполагалось. К счастью, среди туалетных принадлежностей нашлись зубная щетка с пастой и гребешок, как в отеле, благодаря которым она почувствовала себя чуть менее жалкой. Ненадолго.

– Как ты?

Кадир словно материализовался из воздуха. Завидев его сидящим на краю кровати, Лекси тяжело сглотнула и мигом пожалела, что не надела хотя бы халат, пока была в ванной.

– Живая, – ответила она коротко.

Интерьер спальни не имел ничего схожего с гостиничным. Комната была обставлена со вкусом, а единственным экстравагантным штрихом тут, пожалуй, являлся сам хозяин. В подтверждение ее догадки, Кадир пояснил:

– Ты в поместье Монтгомери. У меня дома.

– Ничего не помню, – призналась Лекси, неловко переступая с ноги на ногу.

– Мой доктор диагностировал пищевую аллергию.

Кадир потянулся, и Лекси заметила, что выглядит он тоже не слишком бодро. В ночном бреду ей пару раз чудился этот успокаивающий голос, который ни с чем не спутать. Кто-то подносил стакан с водой к ее пересохшим губам и промокал разгоряченный лоб прохладным полотенцем. Неужели все это было наяву?

– Ты раздел меня?

– Пришлось. – Принц пожал плечами и без тени упрека заявил: – Платье в химчистке, как и мой персидский ковер.

Лекси даже не знала, что пугает больше – то, что он видел ее в одном белье и прикасался к ней, или то, что ее, по всей видимости, тошнило у него на глазах.

Кадир, сделав над собою усилие, отвернулся. Ее посвежевший вид с тенью румянца на бледных скулах несказанно радовал, но он рассчитывал застать ее еще в постели, под одеялом.

Прошлой ночью, когда он второпях, напуганный не на шутку, расстегивал пуговицы у Лекси на спине и укладывал ее, корчащуюся от боли, в кровать, он не стал любоваться прелестями женского тела. Сейчас же она предстала перед ним во всей красе, такая трогательная в своем смущении: одной рукой прикрывала ореолы сосков, розовеющие из-под кружева бюстгальтера, другой – светлый треугольник волос под его взглядом. Для капитана Говард, должно быть, нет худшего ощущения, чем быть беззащитной. Он знал немного девушек подобных ей, но ни одна не была столь прекрасна.

– Возьми что-нибудь из моих вещей, – скомандовал принц, внимательно изучая изображение арабского скакуна в золоченой раме. Предательские реакции собственного тела раздражали Кадира. Всякий раз в ее присутствии он вынужден был напоминать себе, что несвободен в выборе спутницы.