Завет Локи - стр. 32

– Да, я тот самый Трикстер Локи, – честно признался я. – Сын великана Фарбаути и Лаувей. Тебе, вероятно, кое-что обо мне известно из старинных преданий, сказок или таких компьютерных игр, как «Asgard!».

Эван, продолжая улыбаться, подбодрил меня:

– Ну-ну, дальше.

– Мне удалось проникнуть в телесное «я» той, кого ты называешь Попрыгуньей, благодаря одному из притоков реки Сновидений. И в итоге мы с ней теперь делим общее физическое тело и общее мысленное пространство, хоть наши мысли и существуют независимо друг от друга. Тебе также, видимо, следует знать, что я поклялся освободить моих товарищей и избавить их от тех пыток, которым они в настоящее время подвергаются, после чего мы устроим в Валхалле пир на весь мир. И это несомненно! – Последнее я прибавил для придания моей краткой речи большей весомости, а еще потому, что Попрыгунья была уверена, что примерно так и должны вещать настоящие боги Асгарда.

Эван рассмеялся.

– Звучит здорово! Отличная идея для игры, – сказал он. – Итак, где здесь ключевая фраза?

– Что-что?

«Он тебе не верит, тупица, – сказала Попрыгунья. – И это несомненно!»

– Но, по-моему, тебе нравилось, когда так выражаются? – удивился я.

«Нравилось? Мне? Ты что, спятил?»

– Значит, он на самом деле мне не поверил?

«Естественно, он тебе не поверил! – пожала плечами Попрыгунья. – Ты рассказал ему какую-то сказку о том, что мной, его лучшим другом, завладело допотопное скандинавское божество, и теперь надеешься, что он радостно воскликнет: «О да, это несомненно! Давай же войдем в царство Смерти и освободим наших сородичей»?»

Ну, если честно, как раз на это я и рассчитывал. Так что, признаюсь, был несколько разочарован.

А Эван, явно все еще чего-то от меня ожидая и выказывая большую заинтересованность, заявил:

– Очень хорошая игра! Можно я буду Тором?

– Мне бы очень этого не хотелось! – с нажимом возразил я, и Попрыгунья тут же поспешила вмешаться, вновь перехватив контроль над нашим общим голосом, что ей удалось только потому, что я на минуту отвлекся, изучая содержимое холодильника:

– Ох, погоди, ради бога! Давай я все тебе хорошенько объясню.

В общем, она тут же принялась рассказывать, делая вид, что совершенно не голодна, хотя физические потребности нашего общего тела в пище удовлетворить все-таки требовалось; мне, например, было явно маловато того куска яблочного пирога, который я уже слопал, и хотелось хоть чем-то дополнить столь легковесный завтрак. В холодильнике я обнаружил еще какой-то холодный пирог, который Попрыгунья назвала пиццей, но по ее тону я сразу догадался, что уж эту-то пиццу ей точно запрещено даже в рот брать. Именно поэтому я моментально откусил кусок, и оказалось, что вкус у пиццы просто замечательный.

Кстати, и собака, все это время притворявшаяся крепко спящей, тут же заинтересовалась и подошла ко мне в надежде получить подачку. С виду это была самая глупая собачонка из всех, какие мне доводилось видеть: белая, кудлатая и с таким длиннющим языком, что, казалось, он и до Нифльхейма дотянется. Я бросил ей кусочек корочки, который она с удовольствием проглотила, и наконец решил прислушаться к тому, что там рассказывает Эвану Попрыгунья.

– В общем, – жалобным тоном говорила она, – либо я окончательно спятила, а значит, жизнь моя кончена, либо это твоих рук дело. Признайся, ты вчера ничего такого в мой стакан не подливал? Ну, я не знаю, кислоты там или еще чего? Может, я тогда все-таки с ума не сойду? Только, пожалуйста,