Завещаю вам жизнь - стр. 21
От волнения она побледнела, но сузила глаза в усмешке.
– Фрейлейн Штраух, это не смешно! – с угрозой предупредил Хабекер. – Одной этой телеграммы вполне достаточно, чтобы приговорить вас к смертной казни!
Она выпрямилась.
– Господин следователь, чего вы хотите? Узнать правду?
– Да! – быстро сказал Хабекер. – Скажите правду, и вам не только сохранят жизнь!
– Дело в том, господин следователь, – медленно сказала она, – дело в том, что у меня создалось иное впечатление. Я все время говорю вам только правду. Но именно это ожесточает вас… Во всяком случае, благодарю. Теперь мне по крайней мере известно, в чем меня обвиняют. В государственной измене и шпионаже в пользу русских… Я поняла вас правильно?
– Вы поняли меня правильно.
– Спасибо. Я знаю, от чего защищаться… Вы сказали, господин следователь, что этот… «Аргус», да?… Что этот «Аргус» во всем признался? Я требую ознакомить меня с показаниями «Аргуса» и устроить очную ставку с этим человеком. Если он меня видел, если передавал мне какие-то инструкции, то должен меня опознать, не так ли?
– Вопросы задаю я! – попытался оборвать Хабекер.
– Но вы же хотите знать истину, господин следователь! И я хочу помочь вам докопаться до истины! Дайте мне показания «Аргуса», устройте очную ставку, и вы убедитесь, что этот человек лжет! Он толкает вас на ложный путь!
Она произнесла это с такой убежденностью и страстью, что Хабекер заколебался. Тем более что показаний «Аргуса» у следователя не имелось.
– Полагаю, мне удастся удовлетворить вашу просьбу в самое ближайшее время, – многозначительно сказал Хабекер. – Но если «Аргус», Лаубе и Крамер вас опознают – а уж наши побеспокоятся, чтобы эти типы не юлили! – если вас опознают, Штраух, – будет поздно! Разговаривать с вами будут иначе.
– Вам не придется разговаривать иначе, – сказала она. – Вы убедитесь, что эти люди меня не знают.
– Так! – сказал Хабекер. – Значит, телеграмма – недоразумение? И подпись «Директор» вам ничего не говорит? И никакого «Аргуса» не знали? И Генриха Лаубе никогда не видели?
– Нет!
– Любопытно! А откуда же «Директор» и «Аргус» знают вас и ваш адрес?… Или вы полагаете, что вокруг дурачки и простофили?
– Боже мой, господин следователь! Я ничего не понимаю!
– Не понимаете!.. В Москве, конечно, нет других дел, кроме беспокойства о здоровье никому не известной Инги Штраух! Вот просто так, взяли да и решили осведомиться, как поживает немецкая патриотка, национал-социалистская журналистка Инга Штраух, чей адрес прочитали в старой телефонной книге!.. Странные люди там, в Москве, а?
– Это какая-то мука!
– Мука? – неожиданно улыбнулся Хабекер. – Ну что вы, фрейлейн! Разве это мука? Вы плохо знаете еще, что такое настоящее мученье! Уверяю вас!
– Боже мой, боже мой! Как доказать вам, что я не лгу! Я никогда не видела никакого «Аргуса»! Я не встречалась с вашим Генрихом Лаубе! Проверьте! Проверьте мои слова!
Она прижала к груди крепко сжатые ладони.
В голосе ее звучали усталость и отчаяние…
Глава шестая
Совещание представителей службы безопасности и абвера, собранное по приказу Гитлера в связи с раскрытием разведывательной сети русских в Брюсселе, Париже и Берлине, подходило к концу.
Группенфюрер Зейц, человек, близкий руководству германской политической контрразведки, встал, чтобы произнести заключительное слово.