Засуха - стр. 8
Ты солгал. Будь на поминках.
Той ночью Фальку не спалось.
Они оба неловко покосились на Гретчен. Та, нахмурившись, смотрела на «паутинку», по которой не слишком уверенно карабкался ее сын.
– Ты в городе на ночь остановился, – сказал Джерри. Вопросительная интонация опять отсутствует, отметил про себя Фальк.
– Над пабом.
Над детской площадкой повис вопль, и Гретчен досадливо фыркнула.
– Черт. Так я и знала, что к этому идет. Простите. – И она убежала. Джерри схватил Фалька за локоть и развернул прочь от толпы. Руки у него тряслись.
– Нам надо поговорить. До того, как она вернется.
Фальк высвободил руку точным, незаметным движением, постоянно ощущая спиной толпу. Не зная, кто здесь и кто смотрит.
– Бога ради, Джерри, да что тебе нужно? – Он вынудил себя принять, как он надеялся, более расслабленную позу. – Если это какой-то шантаж, то сразу могу тебе сказать, что это не прокатит.
– Что? Господи, Аарон. Нет. Ничего подобного. – Джерри явно был шокирован. – Если бы я хотел заварить кашу, я бы сделал это еще годы назад, разве нет? Да я рад был оставить эту историю в покое. Господи, я был бы счастлив! Но теперь – как я могу? С этим? Карен и Билли мертвы, а ему еще даже семи не было.
На этом голос у него прервался.
– Слушай, ты уж прости насчет письма, но мне нужно было, чтобы ты приехал. Я должен знать.
– Что знать?
В ослепительном солнечном свете глаза Джерри казались почти черными.
– Убивал ли Люк до этого.
Фальк погрузился в молчание. Он не спросил у Джерри, что тот имел в виду.
– Знаешь… – Джерри осекся, увидев, что к ним направляется официального вида дама. Та сообщила, что священнику нужно поговорить с Джерри. Если возможно, прямо сейчас.
– Господи, это сумасшедший дом какой-то, – раздраженно бросил Джерри. Дама кашлянула и придала своим чертам терпеливое мученическое выражение. Он повернулся обратно к Фальку. – Придется идти. Я тебе позвоню.
Он потряс Фальку руку, задержав ее в своей на мгновение дольше, чем это было необходимо.
Фальк кивнул. Он все понимал. Джерри, какой-то сгорбленный и сжавшийся, последовал за дамой. Гретчен, утешив сына, вернулась обратно к Фальку. Стоя рядом, они смотрели, как Джерри уходит.
– Выглядит он ужасно, – сказала она тихо. – Слышала, он тут наорал вчера в супермаркете на Крэйга Хорнби, тот якобы легкомысленно отозвался о ситуации или что-то вроде того. Что-то не похоже на Крэйга, они же пятьдесят лет уже дружат.
Фальк представить себе не мог, чтобы кто угодно легкомысленно отозвался об этих трех кошмарных гробах, не говоря уж о стоическом молчуне Крэйге.
– Неужели Люк совершенно не подавал никаких признаков? – Он просто не смог удержаться.
– Каких, например? – Муха села Гретчен на губу, и та раздраженно ее смахнула. – Бегал по главной улице с ружьем наперевес, крича, что убьет жену и ребенка?
– Господи, Гретч, я ж только спросил. Думал, может, у него депрессия была или что-то еще.
– Прости. Это все жара. От нее все только хуже. – Она помедлила. – Понимаешь, мы тут в Кайверре все уже на пределе. Каждый. Но, честное слово, нельзя сказать, что Люку приходилось хуже, чем кому-либо другому. По крайней мере, никто этого не замечал. Или не говорил о том, что заметил.
Гретчен замолкла. Вид у нее сделался отрешенный и мрачный.
– Хотя трудно сказать, – продолжила она. – Все так злы. Но не то чтобы они злились конкретно на Люка. Такое ощущение, что даже у тех, кто возмущается больше всех, нет к нему ненависти за то, что он сделал. Странно как-то. Будто они завидуют.