Застольные беседы с Аланом Ансеном - стр. 2

Если классические «диалоги» – «С Оденом», «Со Стравинским», «С Бродским» – выстраивают контекст внутри самих себя, то текст Table Talk в этом смысле абсолютно беспомощен, а потому часто работает против своего автора. Комментарий же способен «оперить» высказывание Одена контекстом, поскольку почти каждое «разговорное» утверждение поэта можно найти в развернутом виде в его же эссе, или стихах, или музыке упоминаемых опер. Найти – и сопоставить. А сопоставив, проследить работу мысли по мере ее превращения в устную речь (и обратно, соответственно). Именно эту цель и преследуют комментарии, помещенные в данной книге.

И еще: Table Talk – очень американская книга. Она попала ко мне в руки по случаю – я купил ее в книжном магазинчике Prarie Lights в Айова-сити в 1999 году, когда еще только открывал для себя эту великую страну. Читая книгу, я чувствовал внутреннее созвучие с ней, ведь разговор здесь идет с постоянной оглядкой на две мировые системы, в которых жил Оден, – на европейскую (а точнее, английскую) и американскую. В этой книге Оден – новый американец, тоскующий по консервативным, традиционным ценностям. И в то же время – англичанин-иммигрант, который в восторге от достижений «американской демократии». И это именно тот «букет» чувств, который и сегодня испытывает человек, впервые пересекающий Атлантику. Книга Table Talk неожиданна еще и как свидетельство опыта переселенца, которым Оден невольно делится со своими читателями.

В этой книге Оден – поэт, требующий особого для себя как поэта статуса в стране с «горизонтальным» обществом. Он же и активный член этого «горизонтального» общества. Он регулярно ходит на выборы и с ужасом смотрит на катастрофические последствия Второй мировой для Европы с ее традиционно «вертикальными» обществами. Переходы от одной системы мышления к другой происходят внутри текста с головокружительной скоростью. На вопрос об Эзре Паунде Оден отвечает, что не приемлет его политических воззрений. И тут же – на предложение прочитать новую главу его Cantos – реагирует: да, непременно.

Table Talk это одновременно и быстрое, и очень медленное чтение. За каждую фразу здесь отвечает система прожитых ценностей и просто реальный человеческий опыт. В этой книге Оден проживает лучшую пору своей жизни. Сорока лет от роду, он уже ушел от марксизма и Фрейда, но еще не безнадежно «вошел» в христианство и философию Кьеркегора. В этот период жизни он на перепутье – слушает оперы в «Метрополитен», тоскует о возлюбленном. Он сопоставляет и мыслит, и, несмотря на количество выпитого, которое упоминается в книге, это и самая трезвая эпоха его жизни. Ничего еще не решено. Война окончена, но никто не представляет до конца ее кошмарных последствий. Век тревоги достиг высшей точки траектории – и замер в пространстве Истории. Что будет дальше? Третья мировая? Эра милосердия? Как повернется судьба Одена и «всех этих Соединенных Штатов»? Европы и Англии? России? Литературы?

Оден пригласил меня на чашку кофе к себе домой, на Корнелиа-стрит 7, 4E[1]. Обстановка: в передней – раковина, плита и огромная деревянная столешница. В большой комнате – два глубоких уютных кресла, обитых коричневым бархатом, между ними – журнальный столик. Койка, застеленная голубым одеялом. Ряд книг на длинной полке. Среди них – многотомный Оксфордский словарь английского языка. На мое предложение вытереть кофейную посуду Оден отвечает отказом – это не к спеху.