Защитник по соседству - стр. 36

И мне хочется подарить ему то единственное, что у меня есть в полном безграничном владении. Тело.

И я чуть приподнимаюсь. Заглядываю в глаза, давая понять, что готова. Готова верить и быть его. Опираюсь рукой на покатое плечо, украшенное скалящейся мордой волка, нахожу рукой его толстое орудие наслаждения и направляю в себя.

Все его тело тут же напрягается. Становится почти каменным. В глазах резко пропадают игривые искры. Зажигается настоящее голодное пламя.

Он сжимает челюсть и стойко терпит, как медленно я насаживаю влагалище на его огромное естество. Как зажимаю зубками губу и прикрываю глаза от, наполняющего до краев тело, экстаза. А ветерок, что скользит по телу, с моим шипением усиливает остроту чувств, словно капелька воды, попавшая на раскаленную плиту.

— Бл*ть, Лика, — сжимает он пальцами мой зад и одним точечным движением всаживает член до основания.

Потом толкает меня назад, заставляет прогнуться, встать в мостик, опиревшись на руки. Приподнимается сам. И в этой невообразимой позе держит меня за талию и с рыком волка толкает член медленно и методично. Словно раздирая на части свою добычу. И я чувствую каждую вену его члена, трение стенок об ствол и сотрясаюсь от разодранных в клочья эмоций. Их так много, что выделить какую-то одну просто нереально.

— Вот так, вот так, милая. Поглубже. Забудь обо всем, думай только как идеально мой член подходит твоему телу, только о том, как я схожу по тебе с ума.

21. Глава 20.

*** Анжелика  ***

И если сначала темп медленный. Как метроном. Вперед. Назад. Снова вперед.

Жесткий отбойный молоток, проникающий в самую суть. Таран, поставивший своей целью пробить тазовое дно. Снести из головы все мысли. Оставить только острую нехватку воздуха и пронизывающую до основания эмоцию. Жажду.

То вскоре Илию становится мало. Меня. Скорости. Глубины проникновения.

Он выходит из лона с влажным, чавкающим звуком, легко поднимает и укладывает на кушетку. Задирает ноги высоко. Как он любит. Смотрит в глаза с хмельной улыбкой и приставляет огромную, сияющую белесой влагой головку к половым вспухшим губам. Так грязно и развратно я не выглядела никогда. Но самое главное, я никогда не чувствовала себя лучше.

И тогда, полгода назад, меня испугал его напор бешеного быка в разгар корриды. Я не хотела быть красной тряпкой, не хотела, чтобы член сравнимый по твердости с рогом протыкал меня снова и снова, так жестко и грубо вонзался в мою плоть.

Не хотела.

Тогда.

Но сейчас кажется, что без этих толчков внутри тела, когда все мышцы сжимаются тугим кольцом, когда сердце бьется барабанной дробью, когда шумные выдохи превращаются в крики самки под самцом дикого животного, я понимаю…

Нет ничего лучше.

Как раньше я жила без этого. Как раньше я жила без Илия?

Он толкается снова и снова.

Рычит диким зверем, рвет на части эмоции и чувства. Разрывает на двое с треском меня, как ткань, и я теряюсь в ощущениях.

Цепляюсь за его дубленую, влажную кожу, за ниточку… Единственную возможность не провалиться в пропасть нирваны.

Но Илий сам, буквально силой толкает меня туда.

— Как же мне нравятся смотреть, как трясутся твои сисечки.

Опускает голову, втягивает горошинку соска в рот и тянет.

Боже!

Словно хочет высосать оттуда молоко.

Сильно. Влажно. До пронизывающей все тело сладкой боли.