Защита - стр. 17
– Верьте – не верьте, но я здесь ни при чём, хотя мы четверть века вместе и чего только между нами ни было.
– Вся жизнь его – здесь, – всхлипывала супруга, – он душой здесь, и мы теперь с ним только о кафедре и разговариваем…
Всё это в принципе было верно, и прогнать «супругу» с кафедры теперь было бы бесчеловечно. Но Дарья Семёновна в то же время понимала, что Прокопенко не станет бесконечно ждать возле проходной, и нужно поторопиться с пропуском. Оставить здесь посетительницу одну, согласно требований режима, тоже было нельзя, и Дарья Семёновна слушала причитания «супруги» и ей сочувствовала.
По её мнению, Пал Николаевич был сорокалетний молодящийся стрекозёл, за которым нужен глаз да глаз. Он и Любу сюда с особым умыслом привёл, и она не думала его жалеть, но сидела как на углях, слушая «супругу». Что ни говори, Пал Николаевич многое знал и в последнее время делился с женой. А Дарье Семёновне на кафедре теперь просто по-человечески не с кем поговорить, и Пал Николаевич был здесь неслучайным человеком.
Коснулись защиты. «Супруга» при этом уверенно утверждала о наличии в этих стенах пятой колонны, у которой постоянно на уме мысль завалить шефову защиту, и это не кто иные, как Мокашов и Кирилл. А Мокашов даже своих друзей на защиту пригласил, приятелей из Краснограда, и шефу готовится подстава. И нет верного человека, чтобы защитить.
«Не знаю, не скажу про Кирилла, – подумала Дарья Семёновна о его назначении вместо Павла Николаевича, – но Мокашов определённо совсем ни при чём».
– Я так не думаю, – посуровела она, глядя «супруге» в лицо, – надо и меру знать, и обвинять без причин не дело…
Вокруг защиты было много болтовни, и она от неё устала. Посплетничали и о Теплицком. Если от кого-то и ждали неприятностей, то именно от него – фигуры таинственной и перспективной, по мнению людей сведущих. Да, это и есть настоящее зло, и хуже нет ничего. У него и жена, и дочь на выданье, но это ничего не значило. А жена – дочь руководящего работника – воспитана в особых правилах, что даже охранника может киллером нанять, если дело далеко зайдёт. Но зашло ли, не ей судить.
Почему-то на кафедре считали, что закладывает всех она с её кондуитом. Так всегда бывает: очевидным считают первое, что бросается в глаза. А она, скорее, хранительница кафедрального очага, и Дим Димыч ценит её. О Теплицком она толком ничего не знала. С кем-то у него по определению был роман. Вероятно, с Любой. Она и Любе не желала плохого и жалела её: «безбашенная она». Пал Николаевич несомненно Любу с особой целью приглашал. Так бы оно и вышло. А куда девушке деться, в конце концов? Пал Николаич ведь такой у нас герой! И они с «супругой» посмеялись.
Дарья Семёновна никому не завидовала, хотя и внутренне сокрушалась, что вовремя не выучилась, но время было такое, не до того. А хорошо бы выглядела на двери кафедры табличка с надписью: «профессор Дарья Кулешова».
3
Когда «супруга», наконец, ушла, позвонили из ИПМ.
– Заказали пропуска на защиту?
– Защита уже началась.
– Ничего, мы успеем. И перестаньте слать нам анонимки.
– Вы о чём?
– Могу почитать о плагиате Протопопова. Мы вам послали письмо насчёт имплозии. Ответ на ваш запрос. Когда послали? Нет, не секретная. Смотрите в почте.
Позвонила Инга.
– Мы, Дарья Семёновна, с вами без секретов. Но что у вас творится? На днях позвонила мне неизвестная женщина. Моя доброжелательница (мир не без добрых людей). О вашей Любе. Да кто она, и что у неё с моим мужем?