Запятнанная репутация - стр. 14

– Да. Может быть. Я не знаю, – пробормотал Эш себе под нос. Прежде он никогда так не делал, всегда удавалось держать себя в руках. – Я пока так далеко не заходил.

– Кто она? – Не услышав ответа, Сара спросила: – Она в Калятве?

«Решми. Нежная, как шелк. Большие серые глаза, порочные губы, радостное сердце и искренний смех».

– Да.

– Ты оставил ее там?

– Она умерла. – Два года назад. Их совместное будущее было невозможным, он знал это с самого начала и в конце концов слишком резко, оттого что не хотел этого делать, высказал ей все. Ему сказали, что это был несчастный случай – она наступила на крайт[7], прятавшуюся в сухой траве. Эш старательно отгонял от себя мысли о том, что Решми самовольно выбрала для себя такой жуткий и болезненный способ покинуть этот мир. «Она была убита горем, оттого и потеряла бдительность», – пытался он хоть как-то успокоить свою совесть.

Все же, была в том и его вина. После Решми Эш очень осторожно подходил к интимной близости с женщинами. Не скупился на ласки, но делал все, чтобы не возникало никаких недомолвок. И никаких чувств.

– С тех прошло много времени. Я больше не вспоминаю о ней. – Эш действительно старался не думать о Решми, воспоминания вызывали боль от утраты, оттого что он никогда уже не сможет прикоснуться к ее сладким губам.

Он уже никогда не сможет испытать подобное почти невинное чувство – первую любовь. Его отрезали, ампутировали. Оставшаяся пустота и чувство вины и по сей день не давали покоя. Эш никогда уже не будет таким молодым и глупым. В определенной степени этому можно только порадоваться, ибо любовь, как он понял из собственного опыта, приносит влюбленным только боль. Как будет чувствовать себя тот, кто переживет своего возлюбленного?

Сара, чувствуя настроение брата, наклонилась к Эшу и положила голову ему на плечо. Немного помолчав, она сказала:

– Посмотри, они доят коров. Разве это не удивительно? Прямо во дворце!

И отпустила его руку. Побежала по траве, весело смеясь. Эш последовал за ней, сбрасывая с себя гнетущие печали, жару и цвета Индии. Все это осталось в прошлом.

– Как же элегантно танцует ваша дочь, миссис Фоджерти. – Судя по тому, сколько денег было затрачено на наряд мисс Фоджерти, и глядя на вымученную правильность ее манер, «элегантно», пожалуй, оказалось весьма удачным комплиментом заботливой маме.

– Большое спасибо, – самодовольно улыбнулась польщенная мать и подвинулась, давая Филлиде присесть на скамейку рядом с ней. По лицу матроны было заметно, что она силилась вспомнить, с кем имеет честь говорить. Филлида не облегчила ей задачу. – Ее партнер прекрасно танцует. – Миссис Фоджерти пристально смотрела на Грегори.

– Граф Фрэншем? Да, в самом деле. Очень старинный род. – Филлида обмахивалась изысканным веером, позволяя миссис Фоджерти разглядеть антикварные камеи. Она взяла их в магазине, а теперь придется продать их другому торговцу, иначе их могут узнать.

– Вы родственники? – Пожилая женщина, очевидно, жаждала подробностей.

– Дальние. – Если дело дойдет до брака, Филлиде придется совсем уйти на задний план. – Большие владения и роскошнейший загородный дом. – «С дюжинами ведер, расставленных под дырявыми потолками, с крышей, изъеденной точильщиками, прекрасными садами, больше напоминающими дремучие джунгли». – Хотя, – она понизила голос, – многим благородным семьям недостает средств для финансирования.