Запретный плод для нимфы, или Нимфы против Нагов - стр. 27
Ну, все с меня хватит, решила я. Потому что испугалась, что еще чуть-чуть и бабуля моя доведет императорского отпрыска до того, что он ее собственноручно и на моих глазах на тот самый свет, с которого на его пообещала достать, и отправит.
– Бабушка, я клянусь тебе, что между мной и Эриком ничего нет, и никогда не было. Он здесь, потому что у нас общее горе, его брат Этьен, он погиб…
– То есть, вы друг друга утешаете? – подозрительно уточнила бабушка.
– Мы разговариваем бабушка, просто разговариваем. И тебя мы вспомнили в связи с письмом, которое ты от меня утаила. Этьен – мне очень нравился. Но, к сожалению, хотя и не к твоему, его больше нет, так что он для тебя – больше не угроза. Но письмо, которое он мне отправил, бабушка, оно мне теперь дорого как память. Пожалуйста, скажи мне, что ты его не сожгла, а просто спрятала? Мне просто очень важно знать, что он мне там написал…
– За кого ты меня принимаешь, Каролина? – оскорбилась моя бабуля. – Разумеется, я не собиралась предавать огню твое письмо, я вообще собиралась его сразу же тебе отдать, но меня срочно позвали на кухню, потому что у повара случилась истерика, так как младший поваренок перекислил твой любимый фенугрекоперментальский соус, а это был твой день рождения…, а затем мне пришлось бежать спасать наших духов-стражников, которых твоя другая бабушка, будь она неладна, решила развеять по ветру за то, что они ее сразу не признали, а как бедным, несчастным духам было ее узнать, если эта старая карга каждый раз в новом обличье является, все молодится, все никак не угомонится, все мнит себя…
– Бабуля, письмо! – не выдержала я.
– Так я про письмо и рассказываю! Не смей старших перебивать! И это было даже не перебивать, а поучать! Ишь, набралась дурных манер! Вот правду старые люди говорят: с кем поведешься, от того и наберешься! А ты, Каролина?! Как ты, дочь нимфы и дроу, могла, связаться с драконами?! Ну, ладно еще с драконами, с драконами еще, куда ни шло, но с гадами ползучими!
– С гадоящерами летуче-ползучими! – на свою беду не смог удержаться, чтобы не подразнить мою бабулю Эрик, очевидно, то ли лишенный инстинкта самосохранения, то ли ранее не имевший дело с нимфами в гневе.
– Еще хуже! – парировала она, продолжая свирепствовать, – даже и не гад, а так недогад-недоящер, не то ползучий, не то летучий!
– Бабу-у-у-уля, – то ли застонала, то ли зарыдала я, – пи-и-и-исьмо! Пожалуйста, просто скажи…, где письмо…
– И я сразу же оставлю и вас и вашу внучку в покое! – пообещал излишне уверенный в себе императорский отпрыск, не подозревая, что только подливает масла в огонь.
– Так он тебе еще и угрожать смеет?! Он что тебя в заложницах держит?! В твоей собственной комнате?! – не на шутку всполошилась грозная нимфа, и фантазия, и нрав у которой оказались не просто буйными, а буйно-помешанными. – И вообще, я не поняла, почему это я старая женщина стою, а это недоразумение, которое ни то гад, ни то ящер на постели разлеглось! – и она без всякого предупреждения просто щелчком пальцев смела зарвавшееся недоразумение с постели. Причем не просто смела, а сначала подбросила под потолок, а затем уронила себе под ноги. Кроме этого, прямо из подпола выросли вьюны, которые пока Эрик приходил в себя от шока, вызванного неожиданным прыжком, стремительно перешедшим в полет, а затем столь же неотвратимо стремительно в падение, спеленали его как младенца. – Вот так-то лучше! – усмехнулась бабуля, и надменно переступив через живое препятствие, прошагала, чтобы присесть на освободившееся место. – Ну, так о чем это я?