Записки психиатра - стр. 3
Мне известна одна семья, в которой психически заболел сын. Родители приглашали врачей всех специальностей, только не психиатра. Терапевт прослушал отличные тоны сердца и объявил, что больной здоров. Невропатолог проверил живые, здоровые рефлексы и не нашел отклонений. А психиатра не звали, боясь «напугать» больного. Когда же необходимость заставила пригласить психиатра, родные скрыли это от больного, выдумав для его «спокойствия» какую-то ложь. Какое вредное предубеждение против врачей-психиатров, выполняющих большую гуманную задачу – возвращение человека к здоровой, полноценной жизни!
Пока я присматривалась ко всему окружающему, какой-то больной, извинившись, отозвал меня в сторону. У него было обыкновенное, с мелкими чертами, лицо, ясный, как у ребенка, взгляд. Шепотом, с большими предосторожностями больной сообщил мне, что он изобретатель-физик, а в «сумасшедший дом» попал по недоразумению, стараниями злых людей. При этом сунул мне в руку письмо и попросил опустить в почтовый ящик.
– Вы должны понять, – добавил он, – что в некоторых случаях бывает трудно доказать свою правоту. Вы молоды (он снисходительно посмотрел на меня). Однако если прочитаете философские повести Вольтера, то поймете мое положение и превратности судьбы. Если читали, то, наверное, помните эпизод с пропавшей королевской собачкой и лошадью. Задиг по следу определил, что лошадь хромая и пришел к правильному выводу. Однако за свою наблюдательность и откровенность пострадал.
– Да, помню, – сказала я, намереваясь продолжить беседу, но мои спутники потянули меня за собой.
Больной признательно, украдкой, пожал мне руку и, отойдя в сторону, смущенно улыбнулся.
Меня охватило возмущение. Как можно здорового человека заключить в психиатрическую больницу?
Неожиданный по своей новизне трудный день кончился. Мы уже шли к выходу, когда перед нами очутился красивый сероглазый мужчина, которого я видела раньше. На вид ему было лет сорок пять.
– Кто это? Тоже больной? – спросили студенты.
– Да, архитектор, наш старый знакомый, Иван Иванович, – сказал профессор.
Больной направился к нам нетвердыми шагами. Теперь его лицо казалось маскообразным. Беспечная улыбка, глаза, излучающие необъяснимое в этой обстановке благодушие, производили странное впечатление.
– Здравствуйте, Иван Иванович, – поздоровался профессор.
– Здрсте, – ответил больной.
– Как живете, Иван Иванович?
– Блгодрю вас, – проглатывая гласные и расплываясь в улыбке, ответил тот.
– Расскажите-ка, Иван Иванович, студентам, какой у вас характер.
– Первый сорт!
– Вы богаты?
– Да, очень! У меня денег миллионы. На днях я по своему проекту буду строить себе виллу из розового мрамора.
Больной улыбался, он был полон радостных надежд.
– И вы не огорчены, что в разлуке с семьей, не работаете, больны?
– Я совершенно здоров! – беззаботно воскликнул мужчина и, закатав рукав серого халата, продемонстрировал дряблые мышцы полной руки.
– Ну, а что будем делать дальше? – спросил профессор. Больной подмигнул и хриплым голосом запел какую-то блатную песенку.
Ему было очень весело, а мы, студенты, стояли без улыбок, с вытянутыми лицами. И, видимо, у всех, как и у меня, что-то неприятно тоскливо щемило внутри. Было обидно и жалко. Вернется ли этот человек к жизни? Неужели ему ничем нельзя помочь?