Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - стр. 9
Молодой император отменил введенный еще Октавианом Августом lex maiestatis, то бишь закон об оскорблении величия, из-за которого много политических оппонентов (как правило, не особо сдержанных на язык) в свое время репрессировали. Между прочим, мать и братья самого Калигулы как раз с этой формулировкой и были схвачены. Так что все ожидаемо. Заодно и сторонников среди амнистированных легче найти. А еще император во всеуслышание отказался преследовать и тех, кто доносил, и тех, кто свидетельствовал. А еще – публично, на Форуме, сжег все хранившиеся у Тиберия материалы по этим процессам. Типа, не читал, не собираюсь и вам не дам. Правда, опять-таки поговаривают (а Дион Кассий так и вовсе в открытую пишет), что горели на Форуме копии. А оригиналы Калигула приберег, в лучших традициях спецслужб всех времен и народов: любой компромат когда-нибудь есть да запросит. А еще – снизил, а где и отменил некоторые особенно нелюбимые налоги (ввести и нахимичить с новыми он еще успеет). А еще – устраивал раздачу продовольствия гражданам (римляне так вообще от него дважды получили по триста сестерциев и прямо-таки боготворили, особенно кто победнее). А еще – распорядился (и проследил за ходом работ) построить дополнительные акведуки, улучшить гавани, возвести амфитеатр в Помпеях, наладил поставки зерна из Египта, снова разрешил отмененные и запрещенные Тиберием гильдии, снова повелел писать и обнародовать забытые при Тиберии отчеты о том, как в империи дела и где в ней чего и сколько. А еще не стал скупиться на столь любимые Римом зрелища: гонки на колесницах и гладиаторские бои – причем и сам порой принимал участие и в гонках, и железом на арене позвенеть не чурался.
И все шло просто чудесно, как вдруг откуда ни возьмись… нет, никто не появился, просто в конце сентября (или в начале октября, тут точной хронологией отчего-то не удосужился никто) 37 года всенародный любимец, почетный строитель, самый главный командир и многих прочих талантов человек внезапно заболел. Да сильно так заболел. Говорили про лихорадку и даже эпиприпадок (впрочем, с эпиприпадками так до конца и не ясно – было, не было, были ли раньше или нет), думали про отравление – но так и не пришли к общему мнению. Но весь Рим и, без преувеличения, многие в провинциях, до кого дошла эта тревожная весть, истово молились за скорейшее выздоровление императора. И даже прилюдно обещались отдать свои жизни и здоровье, а кто и сражаться на арене в его честь, лишь бы он выжил.
Калигула выжил. Еще октябрь не миновал, как император заявил «не дождетесь!» и появился на люди. Вот только вскоре стали замечать, что болезнь (или отрава?) сильно изменила человека.
Сделаю небольшую врачебно-психиатрическую преамбулу перед тем, как перейти к описанию событий и поступков, последовавших за болезнью императора, – тех самых, что летописцы представили нам, однозначно потомкам, в качестве свидетельств его безумия.
Итак, представьте, что с человеком, который изначально непрост по характеру (скажем так, есть в кого), у которого детство и юность были полны столь же непростыми и отнюдь не радужными событиями, приключается мощная такая инфекция. Скорее всего, с энцефалитом, с высочайшей температурой и, не исключено, даже эпиприпадком, а то и не одним, на ее высоте. Или, как вариант, не менее мощное отравление, когда через печень так постучали, что рикошетом и мозгам неслабо досталось. То есть на выходе, когда чуть-чуть не хватило до exitus letalis, этот самый человек заработал не самое слабое органическое поражение головного мозга (или энцефалопатию, как сказали бы коллеги-неврологи). С сильнейшим нервным истощением, когда все дико раздражает, с просто физиологической невозможностью сдерживать это самое раздражение, а еще – с болезненным заострением присущих ранее черт характера, когда с наибольшей вероятностью будет заострена и подчеркнута отнюдь не белизна и пушистость. То есть с психопатизацией, иными словами. Пациенту бы года три-четыре покоя, да провести это время на водах целебных – глядишь, и попустило бы, да и то не насовсем, и те черты характера острые не сильно бы затупились, но хотя бы перестали так колоться и резаться. Но не судьба.