Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - стр. 2

С явлением психических эпидемий (подробнее о них речь пойдет позже) древние тоже сталкивались, и даже в мифологии этот феномен нашел свое отражение. Было у тиринфского царя Прэта три дочери: Лизиппа, Финнойя и Ифианасса. Жили бы себе и жили в неге и роскоши, да только однажды обидели они Геру. То ли ее статуе язык показали, то ли еще каким образом свое пренебрежение по молодости да глупости выказали, но Гере-то много ли надо, чтобы вспылить? Было бы за что – вообще бы поубивала, а так, считай, еще легко отделались. Всего лишь коллективно сошли с ума. Дружно решили, что они коровы (насколько самокритично, уже сложно сказать, ибо мифология умалчивает об их телосложении), и отправились в предгорья щипать травку. И ладно бы сами отправились – к ним с воплями «И я! И я корова!» вскорости присоединились еще девушки из Тиринфа и Аргоса. Конец эпидемии истерии (а это, по всем признакам, была именно она) положил пастух. Пастух, правда, был не прост. Звали его Меламподом (Черноногим, хотя злые языки утверждают, что это мягкий эвфемизм и черным у него обзывали то место, откуда они растут), и был он, на минуточку, сыном царя города Иолка. Интересный был человек: мог прорицать, змеиных детенышей вскормил, язык птиц понимал. Первым стал строить храмы Дионису – и первым же стал разводить вино водой, что и другим советовал. Знатным пастухом, к слову, стал после того, как вылечил от бесплодия Ификла, сына фессалийского царя Филака, – тот на радостях подарил Меламподу целое стадо коров. И вот пасет однажды Мелампод свое стадо – и вдруг видит еще одно. Неправильное. Разобравшись, в чем тут дело (прорицатель же), Черно… ногий обнадежил: «Телки, я вас вылечу!» – и приступил к терапии. Далее мнения тех, кто рассказывает мифы, разделились. По одной версии, Мелампод нанял парней покрепче, вручил им прутья погибче и велел гнать женский коллектив аж до города Сикиона. Гера кросс с покаянием им милостиво зачла, и девчата исцелились. По другой версии, пастух, будучи уже к тому времени продвинутым травником (тоже одним из первых, кто в мифологии описан как исцеляющий препаратами растительного происхождения, кстати), напоил болезных отваром чемерицы. Как еще не отравил напрочь. Видимо, отвар слабый давал. Хотя… поговаривают, что, когда остатки отвара были вылиты в реку Анигр, та стала дурно пахнуть. Досталось и роднику Клитория, воды которого с тех пор отвращают испившего их от вина (ну вот вам и самое первое упоминание чемеричной воды в качестве противоалкогольного средства). Лечебный подвиг царь Прэт Меламподу не забыл, отблагодарил по-царски – женил его на одной из своих дочерей. Ну и треть царства в придачу пожаловал.

Библейские летописания тоже не обошли тему сумасшествия стороной. Первый царь народа Израиля (а дело, на минуточку, было где-то во второй половине XI века до нашей эры), Саул, был помазан на царство пророком Самуилом по настоянию электората, по велению Господа и по ошибке. Сам-то пророк уже знал, как карта ляжет и чем все дело кончится, и даже народ стращал – наплачетесь, мол, а поздно будет. Но те не слушали, кричали: «Любо! Любо!» и «Саулку на царство!» Делать нечего, пришлось мазать. Понял Бог со временем, что ошибочка вышла, и, когда Саул слишком зазнался, взял да и отвернулся от царя. С Самуилом-то тот еще раньше поссорился: уж слишком пророк нравоучениями да страшными картинками из будущего доставал, а это, само собой, мало кому из начальства нравится. Бог-то отвернулся, а злой дух тут как тут: ой, мол, вы тут мужчинку видного потеряли, ну да ничего, я подберу, в хозяйстве пригодится. И стал с тех пор Саул мрачен и жесток, и нападали на него приступы меланхолии. Что примечательно, лечил его игрой на киноре Давид – к тому времени уже тайно помазанный на будущее царствование все тем же Самуилом. Так что, если паранойя у Саула по отношению к Давиду и прорезалась, то по делу. Музыка хоть и приносила Саулу облегчение, но радикально картины болезни не меняла: злой дух же, его таким паллиативом не проймешь. Но сам по себе такой способ терапии душевных болезней в те времена неоднократно упоминается в разных источниках и у разных народов.