Записки партизана сцены. Ал кого лик, или Красна чья рожа - стр. 19

Мишаилыч в сопровождении пришедшего в чувства местного партизана спокойно покинул театр и продолжил пьянствовать в ближайшей пивной.

Описанные события были восстановлены через несколько дней после встречи с главным действующим лицом.

Вася с тех пор старался в театры не ходить.

“Чёрная моль” после продолжительной агонии была закрыта, не смотря на сопротивления актёров и неравнодушных поклонников.

Вдова просто не тянула роль худрука и директора. Кабачок обрастал долгами и последние полгода функционировал по инерции.

Мы понимали: это конец, но упорно отказывались верить.

В итоге, новоиспечённая чета, Гриша и Дюймовочка, приняла волевое решение – все сотрудники были отправлены в безсрочные отпуска, и только партизаны продолжали работать, вывозя декорации и мебель на Гришину дачу, складируя их в заранее подогнанные контейнеры.

В течение недели помещение в гостинице “Галактика” было полностью освобождено, и мы получили на руки выходное пособие и трудовые книжки. Меня вышвырнули в открытый космос.

Пару месяцев я болтался без дела, перебиваясь случайными заработками и абсолютно не понимая, чем заниматься дальше. Инфицирование “болотным” вирусом не проходит безследно. Любая работа казалась скучной и от этого тяжёлой. Меня ломало без театральной распиздяйской атмосферы. Неминуемо приближался депрессняк, мой верный спутник, предлагающий слезливо наблюдать за собственным падением в пропасть.

Всё изменилось в одночасье, после звонка Лирика.

Сын чешского бизнесмена решил заработать на московской публике, откопав когда-то успешный в восточной Европе мюзикл. Привёз декорации давно списанного в Чехии и Словакии спектакля и начал набирать техническую группу, параллельно прослушивая актёров и отсматривая кордебалет.

Собственно, от актёров пришла благая весть о прибытии заграничных гостей.

Лирик подтянул фактически большую часть нашего партизанского отряда – меня, Славяна, Зюзю и Мишаилыча.

Следом вписались Шерстяная Королева, девчонки-костюмерши, звуковики и администраторы.

Очарованиешвили играла одну из невест Вурдалака, ещё несколько человек танцевали и пели в массовке, всё было замечательно.

С учётом актёров, получился своеобразный филиал безвременно почившей “Моли”.

Расклад был следующим: чешские дельцы решили восстановить проект, с успехом шедший в Праге, привезя его Россию. Нашли пылящиеся на складах Братиславы декорации, собрали техническую группу, работавшую на “Вурдалаке” до его закрытия, сговорились с московскими прокатчиками, подключили посольства и начали усиленную подготовку к премьере.

Для начала двухтысячных шоу было интересным: необычные декорации, пиротехнические эффекты, средневековый антураж, байкеры, гоняющие по зрительному залу на мотоциклах, ну и, конечно, музыка. На тот момент московский зритель не был ещё настолько пресыщен и избалован обилием выбора “мюзикальных блюд”, посему, шанс на успех был.

Чехи составляли “элиту”: продюсер, он же спонсор, а так же свет, звук и пиротехника.

Словаки: монтировщики, администраторы и, это может показаться смешным, сам Вурдалак, солист основного состава мюзикла. Видимо, его откапали вместе с декорациями.

Про солиста хочу сказать отдельно. Фактурный, высокий мужик лет сорока пяти-пятидесяти, с длинными седыми волосами и мощным баритоном, сразил наповал всю женскую часть коллектива, но укусил только одну, прости…те солистку, которая, быстро сориентировавшись, стала “Маришкой”.