Записки партизана сцены. Ал кого лик, или Красна чья рожа - стр. 18
Василий, стоя в тускло освещённом мерцающей лампой коридоре, представлял из себя существо, состоящее из одной большой мышцы, сжатой как ружейная пружина. Памятник спазму, идущему от кончиков ушей до ногтей пальцев ног, впившихся в бетонный пол. На нём, на Васятке, какой- то невообразимой и самостоятельной жизнью жили синие губы, находящиеся в бесконечном волнообразном движении.
Пройдя ещё пару метров, страдалец, распираемый противоречиями и мочой, отчётливо понял – нужно найти уже любой уголок, подходящий под описание укромного, и описАть без зазрения совести. В пьяном мозгу его звучало: “Нужник, от слова нужно!”.
Увидев в конце коридора невзрачную, обитую жестянкой дверь, нуждающийся как мог устремился к ней. Практически вырвав из петель преграду, он быстро вошёл во мрак. В этот момент, трясущийся мелкой дрожью, Василий напоминал крадущегося по ночному курятнику хорька.
Желание избавиться от бремени было настолько сильно, что Вася проигнорировал и странность самого помещения и звуки, заполняющие это пространство. Войдя из освещённого коридора в темень, он какое-то время ничего не видел вокруг. Интуитивно стремясь к свету, Василий подскочил к светлому пятну, что есть мочи, рванул молнию на ширинке, достал то, что нашёл в штанах, и отпустил на волю содержимое своего мочевого пузыря.
Он долго стоял, зажмурившись и ощущая, как измученное тело сантиметр за сантиметром оживает и раскрепощается.
Именно в этот момент кто-то похлопал Васю по плечу. Надо признать, что к подобному повороту событий наш герой готов не был. Продолжая избавляться от того, что когда-то было пивом с водкой, он просто развернулся всем телом на сто восемьдесят градусов.
Перед ним стояла пожилая женщина и что-то усиленно шипела, указывая на то самое светлое пятно, которое зассанец выбрал как ориентир для метания струи.
Васятка во все глаза глядел на внезапно стихшую пришелицу, не в силах остановиться. Через мгновенье раздался её истошный крик, повернувший, наконец, внутренний вентиль в системе опорожнения Васи.
Женщина стихла, а Вася, резко протрезвев, наконец услышал, как совсем рядом, за тёмными тряпками, которые он принял за стену, раздаются голоса актёров. Приглядевшись к светлому пятну, он увидел сцену со стоящей на ней игровой мебелью и даже заметил угол зрительного зала с несколькими креслами, на которых, ко всему прочему, сидели люди и с интересом всматривались в полумрак. Зрители, а это были они, разглядывали лужу, образованную струёй воды, бьющей из-за крайней кулисы. Пока струя разлеталась сотнями брызг и превращалась в маленькую радугу, на сцене повисла неловкая пауза. Помощник режиссёра поспешила выяснить причину происходящего, и была обоссана Василием, который бежал с места событий, как только начал понимать, во что выльется его промашка.
Как гонный зверь, прорывающийся в лесную чащу, зассыха мчал по длинным коридорам в поисках выхода. Через несколько томительных минут он был спасён. Ему удалось уйти живым и невредимым из адской западни, устроенной германскими инженерами и крепким “ершом”.
Как рассказывал Мишаилыч, по всему театру бегали вахтёры, пожарные и дежурный сантехник в поисках хулигана, покусившегося на самое святое в храме искусства, на идущий спектакль. Был даже вызван наряд милиции, безуспешно прочесавший коридоры и уехавший ни с чем.