Записки экспедитора Тайной канцелярии - стр. 8
И в нашем романе сей персонаж сыграет не последнюю роль.
– Ну что же наш масон? Заговорил? – обратился Петр Андреевич Толстой к Ушакову.
Ничто в его фигуре не выдавало заинтересованности: он стоял у решетчатого окна и кормил попугая в клетке. Но Ушаков знал, насколько важна для Толстого сия информация, а потому поспешил с ответом:
– Да, Ваше сиятельство! Думаю, что князь ждет тайных гостей. Генерал масонского Ордена обещал поддержку Папы и всех европейских держав, если Меншиков станет регентом.
Он так и знал, что этот торгаш предаст его при первом же случае! В споре о престолонаследии Толстой с Меншиковым оказались по одну сторону. Благодаря их усилиям Екатерине удалось удержать власть. И вот только поманили этого корыстолюбца заморские гости, как он уже спешит обойти своих же сподвижников. Да не по зубам пища!
– Знать, не зря тогда царь выхлопотал Алексашке титул князя Римской империи, – произнес Толстой.
– Если с наследником что случится. – наступил на мозоль Ушаков.
– То ему до короны рукой подать! – прошипел Толстой в возмущении. Ушаков словно читал мысли, которые Петр Андреевич до поры до времени желал оставить при себе. – Что-то еще? – спросил он, справившись с возмущением.
Ушаков сделал вид, что эмоции Толстого остались им не замеченными. Да и не об этом сейчас речь. В руках Андрея Ивановича оказалась куда более ценная информация, о которой не ведали ни Меншиков, ни Толстой. И он поспешил поделиться догадкой:
– Одним из важных масонов в России был некто Фалинелли, итальянский посол в России.
Толстой продолжал думать о своем.
– Он же умер. – сказал он весомо, давая понять Ушакову, что сей персонаж ему знаком.
Ушаков пропустил возражение графа мимо ушей и продолжал:
– После смерти его дела принял сын. Еще при царе Петре он сосредоточил значительные средства в России. Меншиков вряд ли знает об этом, а вот эмиссары Ордена, скорее всего, интересуются деньгами Фалинелли. Думаю, регентство, одобрение Папы – это так, удобная ширма.
Толстой покрутил крышку чернильницы, взятую со стола:
«Ах, вот оно что! Александр Данилович вздумали со мной в кошки-мышки играть. Хорошо, поиграем! Только сначала определимся, кто из нас мышка».
– Забавно, – улыбнулся Толстой. – Давай-ка сделаем их тайный приезд явным. А там посмотрим.
Глава V,
об усах и командирах
Они выехали с заставы вечером того же дня. Да и чего медлить? Медлить ни к чему – поручение уж больно безотлагательное. Передохнуть Самойлов толком не успел, вследствие чего и настроение у него было не ахти. Да и шутки, которые то и дело отпускал в его адрес Вожжов, самочувствия не улучшали. Иван старался скрыть раздражение. Несмотря на то что роль старшего в отряде выпала ему, главенством своим он не бравировал и сохранял спокойную уверенность. Вожжов же воспринял молчание молодого драгуна как слабину и болтал не переставая.
– Вот сколько служу, – сокрушался он, многозначительно глядя на Маслова, – меня ни разу наш капитан Линц старшим не назначал!
– Ну какой смысл тебя назначать старшим? – усмехнулся Маслов. – С твоими-то усами?
– Чего? – воззрился на Маслова озадаченный Вожжов.
Он никак не ожидал такого подвоха со стороны старого товарища.
Но того пробрало:
– Тебя как увидят – в первого и пальнут!
– Почему? – Вожжов в возмущении даже приостановил лошадь.