Записки экспедитора Тайной канцелярии - стр. 6
Польщенный столь важным заданием, Самойлов по-солдатски лихо отрапортовал:
– Рад служить, Ваша светлость!
Меншиков, давно не видевший при дворе такой искренности, вдруг замялся:
– Ты это… Оденься поскромнее.
Что-то отцовское прозвучало в этих скупых словах. Иван был тронут до глубины души. Человек, о котором с восторгом слушал он в детстве рассказы отца, говорил с ним так по-свойски, без гонору. Словно ожила детская сказка. Если б он знал, что сказки, овеянные благородством поступков, остались в том глубоком детстве в родном имении.
Глава III,
в коей Самойлов находит кашу недосоленной, а вместе с ней и верных спутников
Предрассветный час затянул густым туманом зелень деревьев. В растворяющихся сумерках таинственная лесная чаща, окутанная седой пеленой, лишь изредка оглашалась одинокими криками птиц. Но по мере того как полдневное светило вступало в свои права, туман потихоньку рассеивался.
Два драгуна, стоявшие на дальней заставе, совершали нехитрый утренний ритуал. Не зря их определили сюда. Место было глухое, но, несмотря на это обстоятельство, всяких недобрых людишек в окрестных лесах хватало. А все потому, что было здесь чем поживиться. Западные рубежи империи проходили неподалеку и разного рода гости вынуждены были преодолевать эти недобрые места. А кто лучше Маслова с Вожжовым сопроводит их? Обережет покой честных странников и купцов? Ведь чутье у драгун было охотничье, сердце отважное, а выдержка железная. Они уже с неделю стояли здесь и ждали скорой замены.
Вот и еще один служилый день зачинался. Вожжов неспешно чистил ружье. Маслов аккуратно брился небольшим ножом. Они не имели привычки болтать по пустякам, а потому все происходило в полнейшей тишине.
Внезапно перед драгунами на поляну вышла олениха. Маслов замер, любуясь на природную грацию животного. Рядом щелкнул взводимый затвор. Маслов обернулся и увидел, что Вожжов прицелился в оленя из фузеи.
– Погоди-ка! – остановил он товарища.
Василий, не ожидавший такой сентиментальности от бывалого драгуна, возмутился:
– Ну что ты?.. Оленины поели бы!
Маслов показал на вспугнутых птиц и шепотом приказал:
– Тсс!
Олениха, тоже почуяв неладное, еще немного постояла на поляне, втягивая туманную прохладу влажными ноздрями, потом нервно задвигала ушами и бросилась в чащу. Маслов, свистнув Вожжову, прижал палец к губам и указал на кусты. Они слишком давно служили вместе, а потому все знаки оказались понятны Вожжову. Он залил огонь и нырнул в кусты.
Когда Самойлов выехал на поляну, то увидел лишь дотлевающий костер, небольшой нож, явно служивший еще полминуты назад бритвой своему владельцу, да котелок с дымящейся кашей. По всем приметам он понял, что из кустов за ним наблюдают. Ну что ж, хотите представления? Пожалуйте. Иван не спеша покинул седло и подошел к одиноко висевшему котелку, взял плошку, заботливо поставленную около костра, плюхнул в нее добрую ложку каши, потом подождал, но поскольку компанию ему никто не составил, добавил к первой еще пару щедрых, с горочкой. Вдохнул полной грудью приятный аромат и снял пробу. Каша оказалась отменной, но Иван решил раззадорить тайного зрителя:
– Недосолили! – громко поставил он оценку лесной стряпне.
Но выдержка у наблюдателя оказалась отменная – ни одна веточка не шевельнулась вокруг. Иван понял, что представление пора кончать, а потому крикнул: