Запертое эхо - стр. 25
Я молча пропустил ее внутрь. Затем запахнул халат и попытался прийти в себя. Давалось мне это с трудом. Меньше всего я ожидал увидеть ее в своей маленькой квартирешке.
– Как ты нашла меня? – первый глупый вопрос, вылетевший из моих уст.
– У меня свои источники информации. Надеюсь, ты не против. Кажется, я тебя разбудила?
– Нестрашно. Присядешь?
Я помог ей снять пальто. Она аккуратно сняла шляпку и положила ее на комод. Выглядела она по-будничному, но все равно шикарно. Словно ей не составляло никакого труда быть самой обворожительной женщиной. Некоторым представительницам прекрасного пола даровано умение в любых декорациях выступать примой. Будь они среди деревенских ландшафтов, в обители нищих или на приеме короля – они украсят собой любое место на планете. Так, как сейчас одна из таких женщин украсила мое тесное и угрюмое жилище. Рене осмотрелась и улыбнулась мне.
– Угостишь меня кофе?
– Зачем ты пришла? – сморозил я, как полнейший дегенерат.
– Извиниться. – Просто, без гордыни, рисовки и издевки надо мной произнесла она.
– Вот уж не ожидал извинений, – бросил я, начав возиться с кофейником, – только не от тебя.
– Неужели я не человек?
– Нет. Ты прекрасный человек. Просто я полагал, что извиняться следует мне.
– Почему же ты до сих пор этого не сделал?
– Я был в отъезде.
Жалкий дурак, бросился на попятную.
– В таком случае, я сделала все правильно.
Мне было нещадно стыдно. Она пришла ко мне! Сама! В ее манерах и словах не было и намека на обиды или тщеславие, которое присуще людям, чью гордыню легко задеть.
– Я не вправе злиться на тебе, Рене, – я подал кофе с печеньем на подносе, – ты не обязана была делиться со мной своими проблемами. Я просто… не знаю, вскипел от того, что ты не хочешь впускать меня в свою жизнь. Возомнил себя твоим другом.
– Ты и правда мой друг, – она отпила из чашки, – иначе я бы не пришла. Но на самом деле мне не терпелось начать работу над портретом. Я, кажется, внесла предоплату.
Она так тепло улыбнулась, что вмиг стало ясно: всем разногласиям и обидам между нами пришел конец. Так изящно разрешить проблему могла только Рене.
– Хорошо. Дай мне минуту привести себя в порядок, – почти нежно произнес я.
– Не спеши. Я никуда не денусь.
Как бы я хотел продлить эти мгновения на годы! Пусть бы она так и сидела посередине залитой солнечными лучами комнаты, источая уверенность и благородство. Я ощущал себя мальчишкой, довольным одним присутствием женщины, которая не боялась сделать шаг навстречу. Ее не волновало, как она будет выглядеть (а выглядела она априори победительницей), она не кичилась горделивостью – слишком ценила жизнь и не считала нужным тратить ее на глупые склоки. Это главное, чему она меня научила: жить так, словно завтра не наступит.
Так быстро я еще никогда не собирался. Побрившись, причесавшись и надев рубашку, в которой я всегда пишу, я вернулся к Рене. Она стояла у узкого книжного шкафа и изучала мою скромную библиотеку.
– Любишь книги? – окликнул я ее негромко, чтобы не испугать.
– Даже больше, чем музыку, – обронила она, не оглянувшись. – У тебя не очень хороший вкус, – продолжила она.
– Уж благодарю сердечно, – я принялся протирать кисти, пока она изучала «мой плохой вкус».
– Не обижайся, но читая бульварную литературу, в развитии не преуспеешь.