Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы - стр. 42
Правда, месяца два назад с ним произошел один непостижимый случай. Но и тут все обошлось благополучно, и Мауритссон не сомневался, что на много лет застрахован от повторения таких неприятностей. Он по праву считал, что шансов угодить в кутузку у него не больше, чем надежды угадать тринадцать номеров в спортивном тотализаторе.
Мауритссон не жаловал праздности, и на среду у него была намечена достаточно насыщенная программа. Сначала надо было получить на Центральном вокзале посылку с наркотиками и доставить ее в один из боксов камеры хранения на станции метро Эстермальмсторг. Потом передать ключ от бокса некоему лицу в обмен на конверт с ассигнациями. После этого наведаться по адресу, куда поступали таинственные письма для Мальмстрёма и Мурена; его несколько раздражало, что он никак не может распознать отправителя. Затем – поход в магазины за трусами и прочими заказами. Последним пунктом программы значился очередной визит в дом на скале Данвик.
Наркотики – амфетамин и гашиш – были искусно запрятаны внутри сдобной булки и куска сыра, которые лежали в обычном пакете вместе с другими, абсолютно невинными продуктами.
Мауритссон уже забрал товар на вокзале и стоял у перехода – ординарный человечек с располагающей внешностью и с бумажным пакетом в руке.
Рядом с ним в толпе стояли: с одной стороны пожилая женщина, с другой – девушка в зеленой форме – волонтер-дежурный. Метрах в пяти от перехода на тротуаре томились два полицейских – руки за спину, на лице тупая важность.
Машины шли, как всегда, сплошным потоком, насыщая воздух выхлопными газами, так что нечем было дышать.
Наконец загорелся зеленый свет, и все ринулись вперед как угорелые, беззастенчиво орудуя локтями, чтобы хоть на сотую долю секунды опередить других.
Кто-то толкнул пожилую даму; испуганно озираясь по сторонам, она спросила:
– Я плохо вижу без очков, что – уже зеленый свет?
– Да-да, – приветливо подтвердил Мауритссон. – Позвольте, я помогу вам перейти.
Он знал по опыту, что учтивость нередко вознаграждается.
– Большое спасибо, – сказала дама. – А то ведь до нас, стариков, сейчас никому нет дела. Что верно, то верно…
– Мне спешить некуда, – сказал Мауритссон и, бережно взяв даму под руку, повел ее через улицу.
Не успели они дойти до противоположного тротуара, как дама качнулась от нового толчка и едва не упала, но Мауритссон вовремя поддержал ее. В эту минуту раздался крик:
– Эй, вы!
Обернувшись, он увидел, что девушка в зеленом указывает на него обличительным жестом.
– Полиция! Полиция! – вопила она.
Пожилая дама растерянно оглянулась.
– Держи вора! – надсаживалась волонтерша.
– В чем дело? – произнесла дама. – Что случилось?
Мауритссон нахмурился, но достоинство ему не изменило.
– В чем дело? – допытывалась пожилая дама. – Что случилось?
Потом вдруг тоже запищала:
– Вор! Вор!
Притопали полицейские.
– В чем дело? – властно вопросил один.
– В чем дело? – не столь властно подхватил другой. Врожденная гнусавость не позволяла ему производить грозные, грубые звуки, положенные на службе.
– Вор! – надрывалась волонтерша, показывая на Мауритссона. – Он хотел вырвать сумочку у этой женщины!
Мауритссон посмотрел на нее и сказал про себя: «Да заткнись ты, стерва проклятая». Вслух он произнес:
– Извините, это какая-то ошибка.