Западный поход - стр. 36
Старики от радости, что великий князь выполнил обещание и прислал гостя, который привез «сына», не знали, что и делать, куда посадить, чем кормить их. Бывалый Петр хорошо стариков понял и постарался их успокоить. Вроде ему это и удалось. Вот только насчет «сына»…
Приглядевшись к гостю, они говорили:
– Вылитый, вылитый Роман.
Петр подмигнул Егору, заметив:
– Роман, давай сопричисляйся! Вишь, как встречают.
По улыбке, с какой Егор посмотрел на Петра, тот понял, что парень очень доволен приемом.
Отобедав и выпив крепкой пахучей браги, раскрасневшийся, но не забывший о своих обязанностях Петр стал раскланиваться.
– И не переночуешь? – с огорчением спросили хозяева.
– Другой раз, другой раз, ей-богу, – ударяя себя в грудь, ответил он.
Его проводили до ворот, одна створка которых висела на единственной петле, а другая валялась на земле, припорошенная снегом.
Проводив Петра, «Роман» встал одной ногой на валявшуюся створку ворот и обратился к хозяину:
– Батяня…
Это обыденное слово подействовало на старика, словно бальзам на больные души.
– …а хде струмент?
– Да ты, сынок, отдохни-то.
Слово «сынок» вмиг расставило все по местам.
– Ладноть, батяня, отдохнуть еще успеется, – ответил Егор, засучив рукава.
– Евдокия! – раздался в открытую дверь сиплый голос старика.
– Чиво те? – Та появилась на пороге.
– Да вота, слышь, Роман-то наш не хотит отдохнуть с дороги.
Старуха всплеснула руками:
– Да я ж те, сынок, уж постелила. Ты не обижай нас, старых.
Егор крякнул и вошел в дом. Ему не хотелось обижать новых родителей. Они оба проводили его до одрины. Это была большая светлая комната. На окнах – тяжелые шторы. Торцом к дальней стене стояла широкая дубовая кровать со взбитой высокой пуховой наволокой во всю кровать. Несколько подголовий стопкой стояли в изголовьи кровати. Откинутая одевка отдавала белизной. У окна стоял столик с двумя ослонами. У входа – платяной поставец. Егор ухмыльнулся. Давно он не наслаждался такой прелестью домашней жизни, хотя у него зачесались руки навести скорее порядок. Но поклонился хозяевам в знак благодарности и стал снимать рубаху. Старики, радостные, поспешили к двери.
Роман, постояв какое-то мгновение, бросился на кровать. Он не заметил, как уснул. Когда проснулся, в комнате было сумрачно. Вечерело. Он соскочил с кровати, оделся и вышел в проход.
Хоромы были большими. В проходе по обе стороны виднелось множество дверей. В конце прохода светился серый четырехугольник. Он пошел к нему и вышел на крылец. Спустившись по кое-где подгнившим ступенькам, парень оказался во дворе. Когда-то его отстроили по-хозяйски. Прошло время и многое требовало ремонта. Он удивился про себя: «Они же бояре, сами не могут делать, так могли бы и нанять. Аль с деньгами плохо?» Как он потом узнал, их у бояр не было с давних пор. Все сбережения повытянули по разным причинам соседи. Они же опустошили и двор, забрав почти всю скотину.
Долго ходил он по двору и удивлялся: даже худой собачонки не было. Была собака, но один из обидчиков, боярин Скертовский, убил ее, когда уводил последнего коня, который якобы летом потравил его посевы. С него Роман и решил наводить порядок.
Узнав, что его хоромы находятся в полуверсте, утром, надев катанки и накинув шубейку, он потопал в сторону боярина-грабителя. Миновав улицу, он увидел десятка с два избенок. Наугад постучался в одну из первых. Ему открыл дедуля в одном валенке, другой был в руке.