Заноза капитана Белова - стр. 25

— Хватит меня в эти статьи лицом тыкать, я прекрасно знаю весь уголовный кодекс, — со злостью проговаривает, и я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Она как котёнок, у которого лакомство забрали, и он обижается.

— В твоих же интересах самой всё рассказать, — спокойно говорю, меняя тактику.

— Да что рассказать? — дурочку включает.

— Какого хрена твой дом — это секретная штаб-квартира? — на автомате повышаю голос, уже теряя терпение.

— Моя квартира, что хочу, то и устраиваю здесь, — обижено фыркает и, скрестив руки на груди, откидывается на спинку дивана.

— Я знаю тебя неделю, но ты уже заработала себе несколько статей, не делай себе хуже, — мирным тоном обращаюсь к ней.

— Вы всё равно меня посадите, и всё это, — указывает на свои фотографии. — Изымете и в свой участок понесёте. Я знаю, как бывает, позовёте сюда экспертов, они всё осмотрят, меня виноватой во всём сделаете, и буду свои недолгие годы за решёткой проводить, — сказано это всё быстро, с обидой и злостью.

— А если пообещаю, что никого не позову, ничего тебе не предъявлю, а просто послушаю и уйду? — а вот этого я не планировал, просто в эти синие глаза напротив посмотрел, и фраза сама с губ слетела.

Нехорошо, ой, нехорошо, Белов.

— Поверю, только если в письменном виде и с вашей подписью, — моментально глаза загорелись.

— Давай, ты не будешь наглеть, — серьёзно смотрю на Комарову, а она губы обиженно надувает. — Я даю тебе слово, а я слово всегда держу.

— Ладно, — вздыхает. — Но знайте, я подготовилась к быстрому уничтожению всего, что у меня есть, — указательным пальцем перед моим лицом машет.

Не знаю, чем она думает.

— Учёл, — с серьёзным лицом киваю.

— В общем, так, — хлопает себя по коленям, встает на ноги, приближается к правой стене, и тычет пальчиком в одну из фотографий.

9. Глава 8 Союзник или противник?

Варя

Когда художника спрашивают о его картинах, он может часами описывать и с обожанием рассказывать, как он начал писать, чем вдохновился, и сколько радости ему приносит то, что в итоге получилось. Так же и я, увлеклась и рот не закрывается, оживлённо повествуя товарищу полицейскому, как я до этого докатилась.

— Это первая фотография и, собственно, начало моего расследования, — тычу пальцем в случайный кадр, который запечатлел то, что не должно было попасть на камеру. — История со старыми заброшенными зданиями была правдивой, просто уже неактуальна, — смущённо добавляю, не рискуя смотреть в глаза следователя Белова.

— А я уж думал, что меня обвели вокруг пальца, — усмехается мужчина. — И кто это? — кивает на картинку, где двое парней обмениваются «посылками».

— Это – человек Косова, — увлечённо отвечаю. — На данном снимке сделка: у нас товар, у вас… деньги. Тогда я не поняла, что происходит, но потом выяснила, что это наркотики, которые распространяет Косов. Ещё я выяснила, что у Мамаева и Косова один и тот же производитель, поэтому у них война между собой — товар один, но разные способы распространения, и каждый хочет больше покупателей, потому что денег больше.

— Давай пропустим общедоступную информацию и перейдём к скрытой, — с улыбкой проговаривает товарищ следователь. — Как ты в это влезла?

— Ну я же говорю, эти парни случайно попали в объектив моей камеры, — отвечаю тоном, будто и так всё понятно. — Смотри, на этих коробках, — показываю на вещь в руках одного из парней, — надпись: «Кос леденец», естественно, я поискала в интернете, и нашла статью, где сказано, что в городе появился новый вид наркотических веществ. В отличие от Мамаева, Косов выделяет много средств, если можно так сказать, на рекламу.