Замуж за Крутого - стр. 7
Савелий Романович Крутой оставил меня в живых? Зачем… я правда этого не понимаю.
Я сказала ему, что работала на Мамая, у меня не было выбора, и моя Алиса. Ее нет, боже, ее даже не было у тетки, я все поломала. И свою жизнь, и жизнь сестры, и всех этих людей, которые теперь меня ненавидят.
Почему Крутой помогает мне после всего? Я понятия не имею, а еще мне страшно, ведь, кажется, я понимаю.
Савелий лечит меня, чтобы снова продолжить ломать, да, точно. Он хочет, чтобы я восстановилась, и тогда… тогда он продолжит начатое.
5. Глава 5
Следующие два дня я практически все время сплю. Ко мне входят медсестры и врачи, ставят капельницы и уколы, а еще делают эту адскую перевязку на груди, во время которой я реву белугой от боли.
Там, где ребра, какой-то страшный шрам, все в нитках. Меня заштопали, точно сломанную куклу. По правде, я понятия не имею, зачем они все это делают, ну правда. Какой смысл мне же помогать, если фактически после тех слов Крутого я уже труп?
Он не пощадит меня. Скорее всего, жить мне осталось считаные дни, если не часы. Я и себя закопала, и сестру в это втащила, я проиграла ему. По всем фронтам, так просто.
Хуже того, пока я здесь в больнице прохлаждаюсь, моя Алиса неизвестно где и с кем. Жива ли она еще, я даже этого не знаю, и я... я просто не могу себя простить. В каком- то смысле теперь я даже согласна с Савелием. Лучше бы он и правда тогда еще меня убил. Все было бы проще. Для всех. И для него тоже.
За окном ярко светит солнце, но мне больно смотреть на него. Кажется, что оно обожжет, сделает больно, хотя, по-честному, я уже не знаю, куда больнее. Амазонка во мне плачет, и я… я просто хочу к маме.
Я устала, я сломалась, и я хочу, чтобы это закончилось, а потом снова засыпаю, до предела накачанная успокоительным.
Сегодня я просыпаюсь утром, в груди жжет, но уже не так адски больно. Мне колют обезболивающее по часам, и скоро придет медсестра. Я жду ее. Я знаю, что усну после этого укола, и хочу этого, потому что моя реальность теперь для меня невыносима.
Резко распахивается дверь, я ожидаю увидеть медработника, но я вижу Его, и у меня кровь стынет в жилах.
Высокий, сильный, полный власти. Мой первый мужчина, мой единственный палач. Савелий Романович Крутой собственной персоной. Он входит тяжелым шагом, пронзая меня арктическим холодным взглядом, от которого пробирает дрожь.
Смотрю на него. Широкие плечи, уверенная осанка, белый халат, наброшенный поверх расстегнутого пальто.
Дорогие часы, золотой перстень, уложенные назад волосы, строгий профиль и всегда смелые движения льва.
Да, мы из разных миров – я это знаю. Оборванка и бизнесмен – мы никогда не должны были встретиться, но судьба сыграла с нами злую шутку. Такую страшную, кровавую даже.
— Не надо…
Не узнаю свой голос. Какой-то писк, и губы щиплет от того, насколько они сухие, как сложно теперь мне говорить.
— Как ты?
Меня аж передергивает его низкого бархатного голоса. Это звук хищника, как и он сам. Король зверей пожаловал лично к добыче.
Савелий сделает это сейчас, я уверена. Загрызет меня, растерзает птичку. Кажется, я даже вижу в руке что-то похожее на пистолет.
— Пом… помогите!
Каждое слово дается с трудом, а вдох отдает лавой в груди. И словно лезвием меня режет, но хуже его тяжелый взгляд. Полный ненависти, жестокости и желания мести для теперь уже нелюбимой, ненавистной Даши.