Замолкший телефон. Роман - стр. 11
– Где пара других пацанов? – спросил Николай.
– Их в сортир повели. «Солдатскую присягу» принимать. Им видишь ли по уставу служить захотелось.
Пришли побитые парни. Их переодели в поношенные форму и сапоги. Заставили перешивать погоны на отобранных гимнастёрках – с рядовых на ефрейторские. При этом надавали по рукам за то, что криво пришили.
– Генка, а ты чего с «салаги» ничего не снял? – спросили колиного «хозяина».
– По размеру не подходит, – с сожалением вздохнул тот.
– Отдай нам!
– Нет, стратеги! Мой батрак – значит мой батрак! Вы думаете, меня волнует ваше горе? Абсолютно не волнует!
– Рота! На обед! – заверещал дневальный.
За обедом, по случаю принятия присяги, выдали по паре малюсеньких котлет. Половину котлетки Генка оставил Николаю. Остальные полторы перекинул в свою тарелку. У других новобранцев отняли всё.
– Мясо утром, в обед и вечером, – криво усмехнулся старший сержант. – Так будешь говорить, когда на «гражданку» вернёшься. Реально: пара котлет в день присяги – два раза в год, на первое января, первое мая, девятое мая, седьмое ноября – годовщина Великой октябрьской социалистической революции и четвёртого декабря – день Конституции. Пока «салабон» – всё должен отдавать «старикам». По деньгам также. «Салаги» отдают два рубля из трёх, через полгода службы «шнурки» отдают полтора рубля, через год «лимоны» – рубль. Как станешь «стариком» – тебе платить будут.
– А в увольнительную куда-нибудь возят? – наивно спросил Коля, чем вызвал дружный смех.
– Отсюда до ближайшего населённого пункта сто вёрст! Так, что увольнительная летом – берег Иртыша. В остальное время года – в солдатской чайной. В части. даже солдатских выходных мундиров всего три штуки. Раз в месяц с автолавкой из «Военторга» (система магазинов Министерства обороны, обслуживающая военных – авт.) фотограф приезжает. Кого хочет, снимает. Тогда парадно-выходная форма требуется. А, так – без надобности она. Мы все три года в полевой, в «хабэ» проходили. Ничего, не подохли. А вам всего два года служить.
– Кроме Иртыша, какие-нибудь достопримечательности здесь имеются? – наивно уточнил Коля.
– Имеются, – гаденько хохотнул «хозяин». – ЦПХ – центральное писькохранилище. Общага для девчат, служащих по контракту. Оторвы ещё те! Им после обучения звания ефрейторов дают, чтобы получали больше. Подпускают к себе, минимум – старшин-сверхсрочников. Офицеров им подавай! Правда, пара из них за годы моей службы выскочила замуж за лейтенантов. Их в увольнительные за сто километров раз в месяц вывозят. Ну а так служится нормально. Командир роты нормальный. Недостаток – кроссами задолбал. Сам капитанские погоны выбегал. На всех соревнованиях, даже окружных, выступает. С нами кроссы бегает. Взводные тоже нормальные. С ротным старшиной Андреевичем жить можно.
После обеда вышли покурить на солнышко. Подняли глаза к голубому, безоблачному небу. Тут же получили жгучие пощёчины.
– «Салаги» могут смотреть только в пол или в землю! Поднять глаза имеют право лишь, когда им прикажут или разрешат.
Затем, хоть и «праздник» новички мыли пол. Там ужин – гречка с чаем. Засыпали ужасаясь, что терпеть рабство придётся целых полгода, полностью разочаровавшись в Советской Армии.
Следующим утром был кросс. Впереди командир роты в кедах и спортивном костюме с надписью на спине «СССР». Сзади обнажённые по пояс солдаты в тяжеленных «кирзачах». Капитан порхал вдали. Над колонной солдат вился дружный мат. Замыкали забег «старики». Тоже раздетые, но с ремнями в руках. Вытягивали ими отставших. Когда подошли к концу отмеренных два километра, «старики» рванули вперёд, расталкивая остальных. В отличие от других они не устали. Когда ротный обернулся, стояли в первом ряду.