Заманивая к алтарю - стр. 3
– Влюбился, это как пить дать, – не унималась, тоже старательно глядя в окно, Людка и забавно щурила глаза; она страдала близорукостью, но очки не носила, считая, что никто, кроме меня, не имеет права знать о ее физическом недостатке; линзы же она не признавала. – Просто это скромный человек, стеснительный. Боится подойти к тебе, познакомиться.
– Если боится, пусть отстанет! А то прилип, как банный лист.
– Ой, а может, он думает, что ты замужем? Боится, что муж ему наваляет?
– Если бы он так думал, то не шлялся бы за мной. А ну как вместо меня муж выйдет на улицу и правда по шее накостыляет? Тогда вся скромность мигом испарится.
Но Людку, уж если она что-то вбила себе в голову, переубедить практически невозможно.
– Да пойми же ты, дурья башка, – вежливо вдалбливала она в мои уши. – Может, человек переживает свою последнюю любовь. А может, первую. Вдруг он всю жизнь только тебя и ждал. А сейчас встретил, случайно, на улице увидел, и загорелся. Места себе не находит. Не ест, ни пьет. Ночи не спит.
– Из-за меня? – искренне удивилась я и со слабой надеждой подошла к зеркалу, которое висело на стене рядом с дверью.
К сожалению, ничего нового я там не узрела. Разве что парочку новых морщинок, которые не разглядела утром. Пользуясь случаем, я подвела губы и брови и вернулась на свое место. По дороге меня едва не сшиб с ног Котылев, как вихрь ворвавшийся в кабинет.
– Прихорашиваешься? – весело подмигнул он. – Куда собралась?
Котылев был практически единственным нашим другом и единомышленником во всем здании районной администрации. Мы знали друг друга давно, еще с детских лет. Бегали когда-то в одной компании, вернее, носились как угорелые, но потом выросли, остепенились, стали поспокойнее, но и духовной связи не утратили. А то, что работали мы в одном здании, еще больше сблизило нас. Котылев частенько спускался со своего третьего на наш, первый, этаж, попить чайку или просто поговорить и отвлечься от надоевших дел. Мы смело делились друг с другом самым сокровенным, абсолютно ничего не утаивая, и помогали советом или делом, в зависимости от ситуации. Впрочем, наши отношения нельзя было назвать в полной мере равноправными. Котылеву все равно нелегко приходилось в общении с двумя женщинами, которые, вдобавок ко всем своим недостаткам, были порядочными язвами и за словом в карман не лезли.
В администрации Котылев занимал должность руководителя общего отдела, но начальником слыл небольшим. В основном ему доставалась черновая работа, достойная завхоза, но Васька не хныкал и не капризничал, как могли бы хныкать и капризничать другие на его месте, а терпел и ответственно выполнял свои должностные обязанности. Более ответственного работника в администрации найти было сложно, поэтому зарабатывал он немного.
– Опять в коридоре лампочки перегорели, – с ходу пожаловался он. – Вот, бегу в магазин, бухгалтерия деньги выделила. Хотя как, выбил я деньги-то у них, не хотели давать, говорят, лимиты бюджетных средств на текущий квартал израсходованы, ассигнований нет и не предвидится. Ну я пустые кармана вывернул, они сжалились и нашли дополнительные лимиты. Вот, лампочки сейчас куплю, а потом сам же буду их вкручивать. Знаете же, что глава на должности завхоза экономит.
– Ну а кто же еще лампочки вкрутит, если не ты, – с трудом сохраняя серьезный вид, ответила я, дружески потешаясь над вечной проблемой приятеля. Котылев постоянно жаловался на то, что ему приходится выполнять работу завхоза, но никогда не ставил этот вопрос ребром перед главой администрации. Другим же любил сказать, что все в администрации держится на нем. И в этом была определенная доля правды.