Заманивая к алтарю - стр. 5
Неугомонный поклонник преследовал меня почти две недели. К исходу второй, когда надо мной уже стали посмеиваться и подшучивать сослуживцы, слышавшие «звон», мужик неожиданно явился прямиком ко мне на работу. Мы с Людкой как раз высматривали его в окно, удивляясь тому, что «жених» куда-то пропал.
– Все, разлюбил, – разочарованно констатировала Людка, привстав со своего кресла и чуть ли не носом елозя по стеклу. – Раньше всегда у фонтана стоял, а сейчас нету.
В этот момент и раздался осторожный стук в дверь.
– Войдите! – пригласила я и едва не поперхнулась, когда увидела, кто заглядывает в кабинет.
– Здравствуйте! – еле слышно приветствовал нас мой таинственный поклонник, робко сунув нос в образовавшуюся между дверью и порогом щель. – Скажите, пожалуйста, редакция районного радио здесь находится?
Его вопрос прозвучал вполне логично, поскольку на двери нашего общего кабинета висела одна табличка с надписью «Комиссия по делам несовершеннолетних» и ни одной таблички с надписью «Радио». Полноценной хозяйкой здесь являлась Людка, возглавлявшая комиссию, а я находилась на «птичьих правах». Отдельного помещения районному радио не предоставили, поскольку весь штат состоял из одного-единственного работника, то есть меня. Вот я и кочевала из кабинета в кабинет по всем трем этажам здания районной администрации, пока благодаря стараниям Котылева не осела у подруги Людки.
Жених нетерпеливо переминался на пороге с ноги на ногу, явно не решаясь войти внутрь без приглашения.
– Да входите же, – чуть более резко, чем следовало, гаркнула Еремеева, и мой преследователь незамедлительно выполнил ее требование.
Здесь он снова замешкался и неловко покрутил головой по сторонам, словно отыскивая взглядом какой-нибудь темный и дальний уголок, в котором можно было бы укрыться. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и это было хорошо заметно со стороны. Но мы, женщины, на редкость коварные существа, если обстоятельства к тому располагают. Чувство жалости может проснуться в нас по отношению к самым малым пустякам – голодному бездомному котенку, например, но к мужчинам мы часто относимся безо всякого сожаления. Особенно если у нас за спиной волочится груз не самых приятных воспоминаний о представителях пола противоположного.
Вот и мы с Людкой в эту минуту с огромным наслаждением, не таясь, разглядывали и изучали нежданного посетителя, ввергая несчастного мужика в еще более жалкое состояние. Впрочем, лично я считала, что имею полное моральное право на это. Ведь разглядывал он меня без моего согласия целых две недели, слоняясь за мной по пятам, как Тузик за Жучкой.
При ближайшем рассмотрении жених оказался еще менее видным мужчиной, чем казался издали. На вид я бы ему дала что-то около сорока лет. Он был не очень высок, чуть выше меня, худощав, как солдат-первогодок, и обладал потрясающе кислой физиономией болезненно-желтого цвета, будто в детстве его против воли кормили одними лимонами и заставляли пить крепкий чай без сахара. Пиджак болтался на нем как на вешалке, и вместо достоинств подчеркивал одни лишь недостатки его угловатой, словно у подростка, фигуры. Вдобавок ко всему он был плохо выбрит. Темная, с пробивающейся кое-где едва заметной сединой, щетина вкупе с редкой, неумело приглаженной прической невольно наводили на мысль, что мой жених не прочь время от времени приложиться к бутылочке.