Залесский зверь - стр. 35
– Несмотря на то, что мы уже проделали большую работу, информации пока немного. Совершенно точно можно сказать, что девушку либо растерзал дикий зверь, либо одичавшая собака. Что бы это ни было, у нас есть определенные подозрения, где искать этого зверя. Ситуация под контролем и жителям Залесья не о чем беспокоиться.
– Прошу меня простить, но вы говорите о том, что было известно еще вчера утром, – произнесла Вика, стараясь сделать тон предельно вежливым. Учитывая то, что «Залесскую правду» курировал отец человека, перед которым она сейчас сидела, в газете в любом случае всё будет опубликовано лишь после одобрения Соколова старшего. А значит, каких-то откровений об этом деле, если они вдруг всплывут, там не будет. Но во-первых, коллеги Вики из других изданий и просто ее друзья неустанно спрашивали, что же произошло в Залесье? А во-вторых, она сама хотела докопаться до правды и не любила оставаться в неведении. Поэтому прикрыться «Залесской правдой» в такой ситуации было очень кстати. – Материал должен быть подготовлен уже сегодня. Неужели вам больше нечего добавить?
«Начинается», – подумал про себя Дима. С одной стороны, он прикинул, что девушку можно понять: в конце концов, она просто делает свою работу. С другой – ему сильно не нравилось, что и в без того непростой ситуации он должен еще и отчитываться перед какой-то журналисткой.
– Очень многое сейчас у нас строится на, скажем так, косвенной информации, а также теориях и гипотезах, разглашая которые, вы нанесете людям больше вреда, чем пользы.
Всегда, когда нужно было пересекаться с правоохранительными органами, в памяти Вики всплывали события с площади Независимости, произошедшие в декабре две тысячи десятого. Одной знакомой Вики, которая до места событий даже не добралась, нанесли удар по ноге, сломав кость. Этот эпизод носил личный характер и навсегда отложился в подсознании журналистки, так как она была знакома с пострадавшей. К тому же тогда Вика была еще школьницей, и ее взгляды на взаимоотношение общества и государства только-только формировались.
Но весной произошел и другой случай, который Вика наблюдала в автобусе, где оказалась, будучи задержанной вместе со своей университетской подругой. Сейчас журналистка старалась не думать об этом эпизоде.
Виктория обостренно воспринимала необоснованное насилие со стороны силовиков по отношению к мирным гражданам. Поэтому порой в ситуациях, когда безопаснее было бы промолчать, она не могла совладать со своими эмоциями. Не исключено, что и это сыграло определенную роль в ее увлекательном распределении в глубинку на мизерную зарплату.
Вика оторвала взгляд от блокнота и, приложив ручку к подбородку, проницательно посмотрела на молодого офицера.
– Простите меня, товарищ милиционер, но давайте вы будете делать свою работу – разыскивать виновных и подозреваемых, а я свою —рассказывать людям, что происходит и что при этом делает милиция. Хотя бы, чтобы они знали, что их жизням может угрожать опасность.
Дима вспыхнул. Он подумал, что уже можно начинать аккуратно и сдержанно хамить. Тем не менее он постарался взять себя в руки.
– Мне показалось, или только что вы сами начали меня учить, как мне делать мою работу?
– Окей, начнем сначала, – ответила Вика. – Я не собираюсь вас ничему учить и прошу того же по отношению ко мне. И, пожалуйста, если вам есть, что добавить, то я умоляю вас, поделитесь хоть чем-нибудь. Ведь полное молчание с вашей стороны в глазах людей будет признаком вашего бездействия.