Закрытый показ - стр. 27
– Непонятно, как это может помочь нам в сложившейся ситуации, – проговорил Рэд.
– Это просто замечание. И еще: трос опускали на лебедке, он двигался равномерно, не рывками.
Не меняя выражения лица, Юрий вдруг сказал:
– Как вы думаете, нас слышат? Камеры фиксируют только картинку или звук тоже?
Рэд с интересом посмотрел на видеокамеры, замаскированные под лампы.
– У вас есть какие-то предложения, которые вы хотели бы обсудить без лишних ушей? – тихо спросил он.
– Мы разговаривали с девкой, – напомнил Алексей, с жадностью поглощая попкорн. – И она отвечала на наши вопросы. Значит, нас отлично слышно.
Юрий кивнул:
– Это верно. Но это не значит, что нас подслушивают все двадцать четыре часа в сутки.
– У тебя есть какой-то план?
Юрий отпил еще пива.
– Нам придется что-то решать. Лично я сыт по горло гостеприимством этого чертового кинотеатра.
Вскоре раздался первый звонок. Руки Жанны дрогнули, и она выронила почти опустевший стакан. Она перехватила печальный взгляд Рэда и устало вздохнула.
Как только они вышли из машины, ливень обрушился на них серебристыми косыми иглами, и молодые люди инстинктивно втянули головы в плечи.
– Нет. Это не лось, – сказал Карпыч, и голос его дрогнул. Он включил фонарик, и дергающийся луч заскользил по блестящему от воды шоссе. – И не заяц.
Приятели остановились в нескольких шагах от темнеющего тела, которое было распростерто посреди дороги.
– Куда ты смотрел, когда ехал? – поинтересовался Фил.
– Ты всю дорогу меня отвлекал, придурок, – огрызнулся тот.
Они осторожно приблизились к лежащему человеку.
– Это баба, – определил Фил, увидев выглядывающие из-под выцветшего застиранного платья голые ноги. Одна стоптанная калоша, сорванная со стопы ударом, валялась неподалеку, другой и вовсе видно не было.
– Она живая? – всхлипнул Карпыч. – Фил, скажи, что она еще живая!
Женщина, лежащая на дороге, медленно повернулась на бок, издав глухой стон. Пляшущий кружок фонаря выхватил бледное морщинистое лицо, искаженное от боли, по которому текла кровь, которую тут же размывал дождь.
– Спина… – выдохнула она. – Спину… больно…
Карпыч принялся грызть ноготь большого пальца.
– Куда ее теперь? – приглушенно спросил он. – Больниц тут нет, здесь только лес. Мля, и откуда она взялась!
– Какая больница, дебил? – промолвил Фил. – Тебя сразу на продувку отправят, а ты бухал!
– Между прочим, из-за тебя!
– Я просто предложил тебе сделать глоток, неврастеник, – парировал Фил. – Ты согласился. Какого хрена сейчас на меня бочку катишь?!
Его глаза холодно сверкнули, и Карпыч прикусил язык. Меньше всего сейчас ему хотелось выяснять отношения с приятелем.
– Че делать-то? – заскулил он.
Фил раздумывал буквально секунду.
– Подгони тачку поближе, – велел он. – И открывай багажник.
Карпыч понял, что задумал приятель, и его тонкое лицо сделалась мертвенно-бледным.
– Ты хочешь… – начал он, но Фил резко оборвал его:
– Шевели булками!
Когда Карпыч ушел, Фил закурил, затем еще раз осветил фонариком скорчившуюся фигуру пожилой женщины. Он внезапно подумал, что раненая старуха напоминает ворону, подбитую из духовушки, – он частенько забавлялся, убивая на даче птиц, и иногда фотографировал их трупики.
Загораживаясь от яркого света, пожилая женщина с трудом подняла руку. Сломанная кисть была вывернута под невообразимым углом, из кожи наружу торчал обломок кости.