Законы жанра - стр. 12

Как я понимаю, аналитики ТАКС пытаются выяснить, присутствует ли в происходящем сюжетная составляющая, или же это обычная политическая турбулентность, и от этого зависит степень нашей реакции. Потому что сюжетную линию, даже такую глобальную, можно разрушить, убив всего лишь одного персонажа, на которого она завязана. А если это обычный исторический процесс, то для противодействия ему придется убить гораздо большее количество людей, и с этим куда лучше справится регулярная армия.

Правда, тогда может начаться гражданская война, а теневое правительство очень не любит гражданские войны на территории страны.

– Конечно, – сказал Эллиот.

– Они не боятся, что их сожрут мексиканцы?

– В данный момент мексиканцы их поддерживают.

– Морально?

– Деньгами и оружием. И обещают ввести войска, если дело примет серьезный оборот.

– Так и начинается аннексия, – заметила я. Никогда не думала, что у Техаса есть проблемы с оружием. На мой взгляд, его там даже слишком много.

– Думаю, что техасские лидеры понимают угрозу. Проблема усугубляется тем, что на фоне общего политического беспокойства поднимают свои головы радикальные консерваторы.

– То есть?

– Монархисты, – пояснил Эллиот.

– У нас есть еще и монархисты? – удивилась я. То есть, сумасшедших разного толка у нас всегда было полно, но политическим влиянием они почти никогда не обладали.

– Да, они считают, что для большей стабильности нам стоит попросить британского короля о протекторате.

– Что, серьезно?

– И это только на начальном этапе, – сказал Эллиот. – Дальше речь пойдет о возвращении колониального статуса. Они говорят, что независимость плохо на нас повлияла и хотят аннулировать декларацию.

– Насколько реалистичен этот сценарий?

– При нынешнем положении вещей вероятность его осуществления оценивается от трех до трех и семи десятых процента.

– Не так уж мало, – сказала я. Мне было известно множество людей, которые вступали в игру и с гораздо более плохими раскладами.

– При отделении Техаса и тех штатов, что могут последовать за ним, вероятность возрастет до семи-восьми процентов, – сказал Эллиот.

Самое поганое, что это мог быть сюжет с неочевидными ключевыми персонажами. Не политический триллер, где главный герой – молодой харизматичный политик, зажигающий толпу пламенными речами с трибуны и плетущий интриги на заднем плане, а какой-нибудь любовный роман о порочной связи третьего племянника лорда-губернатора с прачкой, отбеливающей ему сорочки и крахмалящей воротнички. И пока мы не найдем и не остановим этих персонажей, история будет содрогаться в конвульсиях и жизнь сотен тысяч, а то и миллионов обычных людей может полететь под откос.

Остается надеяться только, что это не сюжет. И что ситуация как-то сама рассосется.

– Еще что-нибудь? – спросила я.

– Ничего серьёзного, что требовало бы нашего вмешательства прямо сейчас, – сказал Эллиот. – И, тем более, вашего вмешательства.

– Тем не менее, я хотела бы увидеть ваш доклад… ну, скажем, сегодня, в течение дня.

– Конечно, мэм, – сказал он. – В бумажном или электронном виде?

– В электронном, – сказала я. Несмотря на задекларированную перезагрузку наших отношений, видеть его слишком часто мне не хотелось. – И еще вот что. Вы в курсе, что специальный агент Джонсон принял решение оставить службу?