Закон подлости - стр. 2

Правда вместо этого шпилька прилетает прямиком… в его лоб. Двенадцатисантиметровая шпилька, между прочим. Мы оба синхронно замираем, встречаясь взглядами. Брюнет ослабляет хватку, отпуская свою жертву на волю. Тот, пользуясь моментом, скрывается за углом и, судя по визгу покрышек, сваливает в закат на какой-то тачке.

– Ты дура? – незнакомец резко хватает меня за локоть, не обращая внимания на кровь, проступившую из ранки. Может у него болевой шок? Любая другая убежала бы от такого разъярённого взгляда, но всё, о чем я думаю в этот момент, это о его невероятных серых глазах, так красиво контрастирующих с его чёрными волосами, отливающими благородной медью в свете одинокого уличного фонаря. Наконец-то могу рассмотреть его поближе, ведь ещё в клубе он привлёк моё внимание. Лёгкая щетина придаёт ему ещё большую мужественность, если это вообще возможно, учитывая его крепкое спортивное телосложение. Бесстыдно обвожу взглядом плавный контур его губ, которые о чем-то спрашивают, и выхожу из этого транса, как только он начинает щелкать пальцами у меня перед лицом.

– Эй, ты оглохла? Ты понимаешь, что только что дала убежать наркокурьеру?

Его надменный тон приводит меня в чувство.

– А какого чёрта ты душил его, а не вызвал наряд полиции? И вообще, разве в твои обязанности не входит стоять на фейсконтроле? Кем ты себя возомнил?

По тому, как начинают играть желваки на его скулах, становится понятно, что он изо всех сил сдерживает ругательства, рвущиеся наружу, но, преодолев себя, со вздохом отпускает мою руку, а мне становится дико стыдно за свой «боевой приём», но вида не подаю. Гордо вздёрнув подбородок, вручаю ему свой носовой платок:

– Возьми.

Он непонимающе пялится на него, сдвинув к переносице свои чётко очерченные тёмные брови.

– Твой лоб…– рисую указательным пальцем невидимые круги возле его переносицы.

Он берёт мой платок, разворачивает его и вдруг начинает хохотать.

– Я что, так сильно тебя приложила? – встревоженно вглядываюсь в него.

– Серьёзно? Скарлетт Батлер? – от смеха у него проступили слезы, и я понимаю, что его рассмешило моё имя на платке, подаренном папой. – Почему-то был уверен, что у местных стриптизёрш имена вроде Марго или Матильда. А твои родители – поклонники Вивьен Ли2?

Постойте-ка. Так он видел моё выступление и решил, что я стриптизёрша?

– Это не совсем то, о чем ты подумал! И тебя это не касается! – со злостью выдёргиваю платок из его руки и добавляю: – Чёртов единорог! – намекая на нехилую такую шишку, которая будет завтра красоваться меж его бровей.

Улыбка с его лица стирается словно ластиком. Глаза становятся стеклянными и, я бы сказала, снисходительно-равнодушными, как будто перед ним не привлекательная девушка, а бесполезный предмет, мешающийся под ногами. В детстве так на меня смотрел тигр в зоопарке, когда вместо куска мяса я ему через прутья клетки просунула морковку. Этот грубиян небрежно стирает кровь со лба рукавом, бросает на меня последний колкий взгляд и уходит обратно в клуб, оставляя меня переваривать все, что сейчас произошло. Я в самом деле назвала его единорогом? Что за детский сад, Лили? Кажется, я провожу слишком много времени с детьми Мелиссы.

Из размышлений меня вырывает приглушенная вибрация мобильника. Выуживаю его из недр своей сумочки и вижу на заставке скорченную физиономию Мел с идиотской улыбкой в духе клоуна из фильма «Оно» – результат нашего очередного пари. Теперь каждый раз, когда она звонит мне, все, кто рядом, могут лицезреть мою «красавицу» подругу.