Закон обратного отсчета - стр. 15
– Нечего тебе там делать, – рычит Джен. И, наплевав на дурную примету, стучит стопкой о стол, не пригубив. Хорошо, что бар пуст, а Косе начхать на дебоши, как орудовал шваброй возле эстрады, так и продолжает. Но подпитывать лишние уши ни к чему, и Джен гасит вспышку. – Мне твоих истерик с прошлого раза хватило.
– Не было никаких истерик.
– Конечно. И несколько ночей подряд просыпаться от воплей – это в порядке вещей.
– Проехали, – дергается Джа. Опрокидывает в себя водку, морщит нос, задержав дыхание. – О, смотри, кто-то портрет Биби Бьюэл разгрохал. Наверное, вчера «Икстерск Доллс» играли. Помнишь, как у них басист скачет? Поди налетел на косову «стену почета».
Нет, не проехали. Джа может и мнит себя достаточно хитрожопым, чтобы уйти от разговора и сделать все по-своему, но Джен эти штучки раскусывает на раз.
– Джа, когда ты уймешься?
– Что? – пальцы гладят клепки на митенках, и глаза чистые-чистые, честные-честные.
Так бы и врезал в воспитательных целях.
– Когда ты просто примешь, что это… дар этот у тебя есть и перестанешь копаться? Думаешь, будет лучше, если допрыгаешься? Хочешь сдохнуть молодым?
Сейчас главное не перегнуть. Достучаться до инстинктов, минуя разум. Потому что разум Джа – болид, ушедший в занос: и тормозить бесполезно, и управлять невозможно.
– Джен! – он складывает на стол локти, наваливается грудью, окунув концы волос в пустую пепельницу, скучающую на столе. У него горят глаза, сохнут губы и это – первые признаки провала. – Все не просто так. Все можно объяснить, если разобраться. Вот смотри, – Джа откидывается на стуле и доказывает наполовину шепотом, наполовину жестами. – Люди дохрена чего объяснить не могли, от молний до всяких болезней. И на что списывали? Гнев Господень, кара небесная, Зевс с облаков хуевертит – срочно вали барана, закалывай девственницу. Ну, или какие там ритуалы были? А все оказалось физическими и химическими законами. Так? И со мной то же самое! Я как-то завязан на этих людей, на космос, на астрал, на Вселенский коммутатор – называй, как хочешь. Но, Джен, поверь, между мной и жертвами есть какая-то связь. И между самими жертвами тоже. Должна быть!
– Жертвами?
– Ну чего ты улыбаешься, Джен? Да-да, знаю, мы их уже расспрашивали. И следили за ними, и как ты в городской архив лазил ночами, я тоже помню, но… Думаю, мы не там искали. Слушай, ты ведь помнишь про пиковый туз у пиратов?
– Ты про черную метку?
– Именно! Она ж для пиратов была как обещание «ты скоро сдохнешь, червь гальюнный, и порвут твою жопу на щупальца осьминога».
– Джа, ты надрался или совсем сбрендил?
– Никто не сбрендил. И не надрался. Пей, давай.
Джен послушно опрокидывает в себя водку, занюхивает кожаным воротником и морщится, царапнув по носу зубцами молнии. Все-таки надо было заказать еще по паре бутербродов.
– Так вот, про пиратов, – Джа хватается за бутылку, деловито разливает по стопкам остатки. Ровно, будто в мензурки. – Что если Бог, космос, Коммутатор каким-то образом наметил этих людей? И я вижу именно намеченных. И иду за ними, как охотник, когда приходит время. Вдруг, на каждом из нас стоит отпечаток, когда и как мы умрем? Вдруг я вижу тех, на ком написано «его убьют так-то и так-то».
– Хиромантия какая-то, – бурчит Джен.
– Не обязательно. Отметки, родинки, даже татуировки. Это-то мы не проверяли.