Закон Черного сталкера - стр. 25
Хотелось мне рассказать ему все – о том, что я натворил, и что ни старый наган, ни моя внушительная ручная артиллерия не помогут против шама, который, похоже, достиг пика своей силы.
Но я не мог. Язык не поворачивался. Порой это нереально трудно – признаться, что на самом деле во всем произошедшем по большому счету виноват ты…
Поэтому я сказал другое.
– Ну, пойдем.
– Далеко? – осведомился Хащщ.
– Нет, – покачал я головой. – Следы на земле свежие, ведут на юг. Думаю, если поторопимся, не доходя до Новоселок, мы их догоним.
Мутант нахмурился.
– С юга чем-то нехорошим сильно тащит. Такое ощущение, что мозги нагреваются.
– Это ЗГРЛС шарашит, аж сюда доносится, – сказал я. И, поймав вопросительный взгляд Хащща, пояснил: – Загоризонтная радиолокационная станция генерирует аномальное излучение нереальной силы. Поэтому придется ее обойти.
Они возвращались.
Фыф знал, куда идти. Он чувствовал своего ребенка… и от этого чувства ему становилось страшно.
Мертвое шевелилось. Жило своей странной жизнью, непонятной для тех, у кого бьется сердце, гоняя по жилам кровь. Оно могло существовать, лишь поглощая живое – в отличие от живых, которые преимущественно едят уже убитую пищу. И то, что оно делало с этой пищей, внушало Фыфу ужас. Сейчас оно ело кабана-мутанта, и это пожирание изнутри напоминало стремительно разрастающуюся раковую опухоль, вследствие которой животное погибало в невыразимых муках…
– Что с тобой? – спросила Настя.
– Я боюсь того, что мы породили, – деревянным голосом произнес Фыф. Он уже освоился с новым речевым аппаратом – говорить шеей оказалось не сложнее, чем раньше ртом.
– Не бойся, – успокоила его кио. – Ребенок всегда узнает свою мать и не причинит ей вреда.
Фыф промолчал.
В голосе Насти было столько нерастраченной нежности, что он не рискнул ей что-то возразить. Когда женщина говорит хорошее о своем ребенке, мужчине лучше не пытаться говорить обратное. Не поймет, не услышит. А в случае с боевым киборгом в девичьем обличье это еще и опасно для жизни.
Они недалеко ушли, потому и возвращаться пришлось недолго. Вот он, лес, состоящий из кривых, уродливых деревьев, и кусты, куда Фыф зашвырнул то, что родила Настя…
И оттуда, из густых, колючих зарослей мутировавшего кустарника, пошатываясь, вышел человек. Судя по одежде, сталкер-одиночка. Дешевый, изрядно поношенный комбинезон с капюшоном, потертые джинсы, кирзовые сапоги, за спиной ружье-двустволка. Сразу видать, небогатый и не особо везучий ловец удачи.
Который вел себя очень странно. Дергающаяся походка, покрасневшие глаза, пальцы рук скрючены…
– Зомби, что ли? – скривилась кио.
– Нет, – покачал головой Фыф. – Не зомби.
Сталкер сделал еще два шага, с трудом поднял голову. Его воспаленные, налитые кровью глаза остановились на Насте. Он захрипел, протянул к ней руки со сведенными судорогой пальцами…
– Ма… ма… – вырвалось из горла несчастного.
– Что? – не поняла девушка.
– Оно у него внутри, – тихо сказал Фыф. – Твой ребенок не может жить самостоятельно. Ему нужно питаться жизненной силой других существ. Оно либо поглощает их, если они меньше его, либо внедряется в более крупных. И пьет их жизнь до тех пор, пока они не умрут. Тогда оно ищет следующего…
– Это нормально, – сказала кио, делая шаг к сталкеру, лицо которого уже посинело, как у покойника. – Все в этом мире убивают для того, чтобы жить. И мой ребенок не исключение.