Закон чебурека - стр. 23
– Тогда пардон. – Алка вскинула руки и отступилась.
Бабуля примерилась и поскребла своим посохом чужую дверь, сделав это настойчиво, но довольно деликатно – примерно как Гэндальф, впервые явившийся к Бильбо.
В ответ кто-то прошествовал по коридору увесистым твердым шагом, позволяющим догадаться, что в соседях у нас обретается явно не мелкий хоббит.
Точно: дверь широко распахнулась, и на пороге возник высокий крепкий индивид в полотняных штанах, с голым торсом и босиком.
Выглядел индивид… ничего себе так. Накачанный, плечистый, живот в кубиках. Светлые волосы несколько длинноваты и небрежно растрепаны. Ухмылка кривая, но веселая. Морда наглая.
Стеснительная Трошкина тихо ахнула, но нашу суровую предводительницу интересное зрелище нисколько не смутило. Не опуская посоха, нацеленного индивиду в левое колено, она стальным голосом пробряцала:
– Кошен си нахтс кейне кноблучкотелеттес! – что, если верить бабуле с ее хваленым немецким, означало «Не жарьте по ночам котлеты с чесноком!».
– Я понял только слово «котлеты», – признался индивид, не выглядя при этом удивленным. Как будто к нему то и дело являлись с ультиматумами на языке Гете воинственные старушки с эскортом симпатичных девиц. – Вы их продаете?
– Кого? – бабуля моргнула.
Мы с Трошкиной переглянулись, начиная получать от происходящего удовольствие.
Обескураженная бабуля – даже более редкое зрелище, чем загорелый мужской живот в кубиках. Память о таком можно хранить долго и передавать из уст в уста.
– Котлеты. – А вот индивид нисколько не смутился.
– Нет! Что за чушь? – возмутилась бабуля. – Мы не продаем котлеты! Мы категорически требуем, чтобы вы их не жарили!
– Почему же? – Кажется, индивид добросовестно старался разобраться. – Знаете, вот сейчас, когда вы об этом сказали, мне вдруг ужасно захотелось котлет. И именно с чесноком.
– И мне, – тихо призналась избыточно честная Трошкина.
– Рад, что у нас так много общего. – Индивид подкупающе дружелюбно улыбнулся, протянул руку и потряс ее лапку. – Я Роберт, а вы?
– Я Алла, – зарумянилась Трошкина.
– Инна, – представилась я, поскольку рука индивида уже самовольно состыковалась с моей.
– А я Мария Семеновна, – брюзгливо сообщила бабуля, сложив ладони на посохе так, что стало ясно: ручкаться с кем попало она не станет. – Вы немец, херр Роберт?
– Нет! – как будто даже устрашился индивид. – А вы?
– С чего бы? – удивилась бабуля. – С моим-то именем… А вот с вашим…
И она с подозрением прищурилась:
– Признайтесь, вы не планируете снова жарить эти жуткие бараньи котлеты с луком, чесноком и, я могу ошибаться, но, кажется, с паприкой?
– Поклясться не могу, уж очень аппетитно вы описали эти жуткие котлеты, – подкупающе откровенно признался Роберт – то ли херр, то ли все же нет. – Но со словом «снова» вы определенно опережаете события, поскольку я пока еще ничего не готовил.
– То есть это не вы тут кашеварили прошлой ночью? – я решила, что пора вмешаться, а то этот нелепый разговор никогда не закончится.
– В два тридцать три пополуночи? – уточнила Трошкина, спасибо за эту важную деталь мамуле.
– Ах, в два тридцать три пополуночи! – Лицо индивида просияло запоздалым пониманием, и у меня возникло подозрение, что он над нами бессовестно издевается. – В это время я тут еще не жил. Тут обитали совсем другие люди.