Заигрывающие батареи - стр. 9
Отправить притащенного с собой немца в санбат не вышло – помер по дороге, зря волокли мерзавца. Еще и комбат поглядел с укоризной и неприятным тоном добавил:
– Вот все у тебя, Бондарь, сегодня не в тую степь! Соберись!
Вот, здрасьте вам! С физкульт-приветом! Можно подумать, что сам себе все неприятности сделал, а немцы и рядом не ходили! Ну да у начальства всегда так! Особенно когда день провоевали, а от батареи половина осталась. Задачи-то нарежут, словно все орудия целы!
Когда пушку брали на передок, только и порадовал наводчик – показал не замеченную сгоряча аккуратную круглую дырку в щите. Переглянулись. Оба отлично поняли, что был у немца в стволе бронебойный – им и вжарил. Потому остались живы и ранено двое легко. Тола в том бронебойном чуть. Был бы осколочный – легли бы всем расчетом, как битой в городки фриц сыграл бы. Немножко приободрился старлей – все ж таки не сплошная невезуха. И потом порадовали: Гайнуллин вручил от взвода резиновый такой немецкий кисет, битком набитый трубочным медовым табаком, с самоскручивающейся горловиной – табак в нем лучше лежал, чем в полотняных, не сох и не отмокал. И, как всегда, процесс набивания и раскуривания трубочки успокоил.
Ну, не повезло. Бывает. Зато завтра повезет! Бондарь был оптимистом и не любил унывать. На войне все переменчиво! Зато немцам наломали дров сегодня – не утащишь! Те шесть танков, что умерли, выехав из лощинки, как они думали, в тыл пушкарям – поломали, как умели, хрен восстановишь. Афанасьев, оказывается, сначала три танка поджег, а потом, позицию сменив, из засады по бортам в упор – еще три, а остальные умники поперлись в лощинку. Ну и все. Всего, получается, угробили при первой встрече дюжину панцеров. Три своих пушки потеряв.
Но тут Бондарь охолонул свою радость. Это истребители так сыграли, а те артиллеристы, что были по опорным пунктам и в пехоте – все орудия потеряли, и потери у них лютые. Тоже танков сколько-то пожгли, но и самим досталось. Село не удержали, отошли. Видал отступавшую измочаленную пехоту – ни ПТР, ни пулеметов не увидел. Прогрызли немцы рубеж и продолжают наступать. Так что игра в самом разгаре. А он – без пушек.
Ночью окопались вдоль дороги. Опять замаскировались, подготовились, бондаревские расчеты товарищам помогли. Ремонтники обещали пушечку залатать, но день уйдет точно – хоть и мало в бронебойном осколков, но прилетели неудачно. Вдоль дороги были развернуты минные поля, так что артиллеристов они прикрывали неплохо, не так-то просто с полотна на обочину съедешь. А на рассвете прибыл от командира полка трехосный грузовик с отчаянно зевающими саперами. Бондаря, как бездельничающего, комполка послал указать землероям, где установить на шоссе дополнительно мины.
– Пробку сейчас поставим, – успокоил младший сержант, вертясь и явно ища что-то.
– Чего крутишься? – не удержался любопытный Бондарь.
– Ориентир ищу – привязаться, нам же потом на обратном пути, когда гансов попрем, это все разминировать надо будет, – рассудительно заявил сапер, поправляя каску.
– Вон дерево!
– Не годится. После заварушки от этого ориентира только щепки останутся. Есть вон камень. Так, ребята, давай отсюда – интервал вдвое меньше, пошли по схеме!
Сонные до того саперы забегали шустро, как тараканы, и зарывали мины так споро и ловко, что старший лейтенант только головой закрутил. По всем расчетам немцы должны были воткнуться головой колонны в это свежевыставленное заграждение и встать на дороге в минном мешке. Словно на выставке – в восьмистах метрах уже ждали пушки.