Заигрывающие батареи - стр. 17
Сейчас это казалось нелепым мальчишеством. И уж никак не хотелось называть так достойно русских ублюдков с их погаными минами и засадами.
– Фельдвеба, а одну «кошечку» спалил слепоглазый идиот из соседней дивизии. Тремя снарядами! Потом оправдывался, что принял за Ивана. Им, говорят, не сообщили, что мы тут будем и еще почему-то силуэт принял за русский!
– Немыслимый бардак! Мы – германская армия, где порядок, черт бы драл штабных недомерков! – буркнул наводчик.
– Техники говорят – саботаж обнаружили. В баках ремонтируемых машин – болты и гайки, а в одной коробке передач куски жести нашли. Всех хиви перевели от нас, заменили другими. И пехоты для наших «кисок» не было сегодня, – подлил масла в огонь Гусь.
– Это понятно, мы – прикомандированные к «Великой Германии», а прикомандированные – всегда сироты. Нам все в последнюю очередь, – рассудительно заметил Поппендик, неприятно пораженный известием о том, что вполне могут обстрелять и свои. Он и предположить не мог, что кто-то из немецких танкистов не будет знать о прибытии нового типа танков. Еще и саботаж. Что-то не так, совсем нет порядка.
– В пехотном полку штабников сильно побило, убит сам адъютант полковой и два оперативных офицера – артобстрелом накрыло, – не без удовольствия показал свою осведомленность Гусь.
– Весело, – хмуро резюмировал наводчик и встрепенулся, прислушиваясь. Пихнул заряжающего и с намеком протянул ему свой котелок.
– Это ты чего? – вытаращился очкарик.
– Не слышишь? Кухня прибыла и транспортеры боеприпасов. Беги, пока горячее, а то не успеешь.
Заряжающий уставился на командира танка, и тот кивнул. Сам он не услышал, кто приехал, но на наводчика можно было положиться: он обладал отменным слухом, нюхом и видел, как орел.
Гремя котелками, радист и очкарик поскакали рысью, так как и впрямь кухня ротная прибыла. Опять получилось по три порции, и жрать горячее было приятно. Менее приятно было грузить снаряды, но так как для экипажа Поппендика бой был недолог, то и погрузку успели провести быстро.
Ночь прошла спокойно, а утро было горячим – черт знает откуда приперлись на бреющем «бетонные самолеты», выскочившие с юга, отчего зенитчики по раннему времени не успели открыть огонь, и штурмовики без малейших помех, как на учениях сыпанули сотнями маленьких бомбочек и тут же смылись.
Под эти несерьезные фиговины попали шесть «кошек» и три грузовика тыловиков. Отстоять их не получилось – вспыхнули сразу, и даже автоматические системы пожаротушения двигателей не помогли. «Пантеры», полностью заправленные и загруженные боезапасом под завязку, горели величественно и мощно. Из зоны поражения чудом выбралась дюжина танкистов, трое из них – раненые. Повезло тем, кто по фронтовой привычке спал под машинами. Остальные теперь горели вместе с танками. Пытавшиеся потушить горящую технику были вынуждены отступить перед яростным жаром и смотрели мрачно.
Прекрасно начался день, ничего не скажешь! Дальше пошло точно так же: весь день бодались с Иванами за какой-то слова доброго не стоящий хутор, брали его дважды и дважды оставляли, потому как русские танки с пехотой атаковали яростно и умело.
У Поппендика уже вечером заклинило башню и сорвало дульный тормоз – наверное, снарядом, потому как прицел у пушки после этого оказался чудовищно сбит, и при стрельбе она дергалась так, что пугала не только наводчика. Потому фельдфебель велел прекратить огонь.