Заглянув за черту - стр. 12

- Зачем?

- У меня есть теория, и я ее проверял. Я буду частым гостем в вашей палате, Диана.

- Наверно, это не должно меня так пугать, но почему-то пугает.

- Вы же хотите восстановить память?

- Да, просто… Ладно, не берите в голову. – Прикусила губу, чтобы опять не сболтнуть лишнего. Этот жест не укрылся от Юрия Константиновича.

И вот он уже не сидит, а стоит рядом с моей кроватью, уперев руки в ее бортик. Рукава его халата завернуты, отчего взгляд невольно падает на мышцы его рук, которые сейчас чертовски напряжены.

- Говори!

- Мы на «ты». – Не вопрос, объективное замечание. А может быть попытка разрядить обстановку.

- Так будет проще.

- У нас разница в возрасте, и вы мой врач.

- Мы будем вечером пить чай в твоей палате. Мы друзья, помнишь?

- Конечно, вы же об этом помните, а значит, и мне забыть не дадите.

- Не увиливай!

- Просто психолог мне как-то сказала, что я сама блокирую воспоминания, то есть, словно, мое подсознание защищает меня от них и дает шанс начать новую жизнь.

- Возможно и такое. Но мы не поймем этого, пока не докопаемся до истины. – Мое признание, словно, принесло ему своеобразное облегчение. Он даже позволил себе плюхнуться на мою кровать. С краю, правда, и сохраняя расстояние между нами.

- Тогда уже будет поздно сомневаться. – Я не смотрела на него. Ковыряла какое-то пятнышко на одеяле.

- Я уверен, что ты достаточно смелая, а порою даже дерзкая, чтобы встретиться с любыми своими воспоминаниями лицом к лицу, а потом уже принимать решение, выбирать их или новую жизнь. – Он проговорил это уверенно и так, словно действительно так думает, словно действительно знает меня.

- Иногда люди стремятся что-либо забыть, а мне выпала такая возможность. Не знаю, хорошо это или плохо, но может быть это какой-то знак?

- А кто-то боится забыть…. – Он не смотрел на меня. Размышлял вслух. - Голоса, лица, чувства, которыми была наполнена жизнь. Была… А потом, словно ластиком, стерта ото всюду, кроме воспоминаний. - Слова давались ему тяжело. Они шли откуда-то из глубины, вымученно и … выстрадано. - А еще остается боль… Неугасающая и не притупляющаяся….

Он замолчал. Его дыхание было рваным, потому что грудная клетка поднималась слишком часто. Что это? Личное горе? Кого-то потерял? Это бы многое объяснило в его энергетике, в его взгляде, в его поведении.

-Юрий… Все хорошо?

- Да… Прости… Пожалуй, сегодня я прошмыгну вперед тебя к Марии Сергеевне. Не против?

- Нет-нет, я могу даже уступить вам парочку своих сеансов. Вам, видимо, нужнее.

- Если бы от них был толк… - Невеселая улыбка коснулась его губ.

- А от чего есть толк? – Какое лекарство можно найти от внутренней боли и тоски?

- От тебя. – Наши взгляды опять встретились. Мой снова удивленный, его … Странный. – У тебя очень красивые глаза.

- А?

- Я имел в виду, от работы над твоим случаем. Она требует сосредоточенности и внимания.

- Ну да, ну да. То-то мы с вами уже пол часа о великом, важном и прекрасном болтаем без умолку. Встретились двое, называется.

- Я дал бы тебе лет 30. Уж прости. Просто общение у нас с тобой выходит как на равных.

- Вы знаете, сама себя иногда ощущаю прямо-таки женщиной.

- Сейчас все тридцатилетние представительницы слабого пола нахмурили бы бровки.

- Нет, в душе женщина может оставаться девочкой и девушкой хоть до скольки лет. Я же говорю о прямом взгляде. Это не оскорбление, а скорее факт.