Загадочное наследство - стр. 31
Теперь, когда глаза привыкли к темноте, можно было видеть, что, как и она, Мак стоит почти у самых перил, сунув руки в карманы ветровки. Выражение его лица оставалось тайной, и, быть может, как раз поэтому он казался особенно загадочным. Близость его, как обычно, порождала мощный отклик, будоражила и воспламеняла. Весь этот день Кейди словно неслась вверх по «американским горкам», достигла наконец наивысшей точки и задержалась на этой головокружительной высоте.
Они были все равно что наедине в омытом дождем лесу – мужчина и женщина… так и хотелось добавить: «Созданные друг для друга».
Поплотнее запахнув халат, Кейди приказала себе не видеть все в такой волнующей перспективе. Их с Маком связывает общая цель, у них на данный момент общие интересы… чисто деловые. И потом, существует неписаный свод правил, этакий моральный кодекс бизнесмена. В том числе он гласит: «Никогда не ложись в постель с тем, с кем еще не раз предстоит вместе работать».
– Как дела? – поинтересовался Мак.
В его тоне была слышна искренняя забота – и только. Как к партнеру. Нехорошо, если партнер сходит с дистанции, когда цель еще не достигнута.
– Дела? Превосходно! Никаких проблем! – Что за чушь она несет? – Я… мм… просто не могла уснуть и… и вышла подышать свежим воздухом.
– Понятно. Ты весь вечер держалась молодцом, и мне было интересно, когда же ты все-таки расслабишься.
Кейди сразу разозлилась. С чего такой покровительственный тон?
– Хочешь сказать, что у канцелярской крысы слишком хрупкая нервная организация? – съехидничала она. – Да, я нечасто развлекаюсь тем, что присутствую на месте преступления. Зато к развлечению прилагалась энергичная прогулка под дождем, а это полезно для здоровья! Жаль, что не удалось «покачать железо», но что делать, полиция явилась слишком рано и все перетаскала назад сама.
– Ты меня заставила волноваться.
Это прозвучало не менее сердито, чем ее собственная отповедь, и Кейди сразу осеклась. С чего он-то завелся? Что она такого сказала? Что сделала? И вообще он мужчина. Ее дело упрекать, его – помалкивать.
Внезапно на ум снова пришел неписаный свод правил. Мак Истон – не мужчина… в том смысле, что для нее он – клиент. С клиентом нужно быть всегда политкорректной.
– Да, волнующее было приключение, – признала Кейди тоном ниже, – особенно когда стало ясно, что тебе мало просто пустить фургон с награбленным под горку. Мужчины! Вечно вам хочется показать себя. Ну вот скажи, неужели это было абсолютно необходимо – приставлять человеку к горлу кинжал?
– А ты, значит, полагаешь, что пустить фургон под горку было вполне достаточно?
– Я вот все думаю, как ты оказался сегодня возле дома Эмброуза Вандайка? Если это совпадение, то поразительное! И знаешь, беру назад свои слова насчет кинжала. Сболтнула глупость, прости. На самом деле ты отлично управился с этим негодяем, да и с его приятелем тоже. Чувствуется немалый опыт.
– Мой отец был военным, – сказал он после паузы. – Мне тоже прочили карьеру военного. Но я недолго продержался в армии, зато использовал накопленный опыт – консультировал по вопросам корпоративной безопасности. Человек вооруженный для меня такое же обычное явление, как и человек безоружный. Пожалуй, даже более обычное.
Чтобы переварить услышанное, Кейди пришлось приложить усилие: информация проливала на Мака Истона совершенно новый свет. С детства ощущая себя органической частью мира искусства, не мысля для себя иной судьбы, она без оговорок причислила к этому миру и мужчину своей мечты. Правда, он с самого начала (еще по телефонным разговорам) чем-то отличался от тех, с кем обычно приходилось иметь дело, и теперь стало ясно, чем именно. Более того, получалось, что он в принципе иной.