Загадки Короны - стр. 21

Зачарованное перо тут же возникло рядом, чрезвычайно довольное тем, что его не забыли.

– Полагаю, путь в Глубинные леса тебе известен, – обратилась к нему королева.

Она еще не договорила, а Писарус уже вовсю чертил карту на куске пергамента.

– А вам не кажется странным, что все магические предметы перестали работать, а Писарус строчит себе как ни в чем не бывало? – спросила Эдна.

– Может, им движет магия, древнее людской? – предположил Далтон.

– Его веками передавали как фамильную реликвию в семье Кальстаффа, – сказала королева. – Происхождение Писаруса – тайна.

Последним росчерком Писарус завершил карту маршрута. Целый день пути ждал фамильяров – от западных бронзхэвенских равнин через Эбс к северной границе Глубинных лесов.

Скайлар затолкала карту и перо в сумочку. Они стояли плечом к плечу: кот, сойка и лягух. Королева заговорила, обращаясь к троим фамильярам:

– Разыщите Корону и доставьте ее во дворец. Мы соберем воинство, и когда Цитадель будет призвана, мы вместе – и люди, и животные – сумеем все исправить.

Троица дружно кивнула.

– Фамильяры, долгие столетия защита Огромии была уделом людей, – продолжила королева. – Теперь же будущее королевства зависит лишь от вас.

Элдвин, Скайлар и Гилберт стояли перед огромными подъемными воротами из чистой бронзы. Бронзхэвен получил свое имя в их честь. Теперь, чтобы поднять тяжеленную створку, требовалась сила дюжины лошадей – а раньше-то хватало королевского заклинания под названием «Легче пуха». Проходя под сверкающими бронзой воротами, Элдвин оглянулся. Джек махал ему из дворцового окна. Мяукать было бесполезно – все равно мальчик его бы не услышал, – поэтому Элдвин просто поднял лапу. Фамильяр и его верный снова попрощались – на этот раз без слов. Оставив позади сверкающие ворота, троица зашагала по главной городской улице, мощенной золотом и серебром, которые добывали в Лилейных Копях у подножия пиков Кайласы. Бронзхэвен был совсем не то, что Бриджтауэр, бывшее обиталище Элдвина, с его грязными задворками и Помойными рынками, где приторговывали всякой незаконной всячиной. Столица была под стать самой королеве – ухоженная и безукоризненная, куда ни глянь. Горожане следовали совету старейшин и сидели по домам, поэтому прохожие на улицах почти не попадались. Но те, что встречались на пути фамильяров, тут же отскакивали, уступая им дорогу. Это оттого, что все узнают в них Троих из Пророчества, решил про себя Элдвин.

– Никогда к этому не привыкну, – проворчал Гилберт. – Когда незнакомые люди так пялятся, мне все время кажется, что у меня рот чем-то вымазан.

– А чего ты ждал, если кругом болтают, будто кот, птица и лягушка спасут Огромию?

– Не знаю, – задумался Гилберт. – Может, чтобы о нас написали в каком-нибудь свитке.

– Почему это ты решил, что на нас смотрят с почтением? – вмешалась сойка. – Просто они все боятся, что мы не справимся.

Элдвин покосился на прохожих. Пожалуй, Скайлар права. Горожане смотрели вслед троице с недоверием, и винить их за это трудно. Если бы ему, Элдвину, вдруг сообщили, что трое каких-то зверюшек вдесятеро меньше, чем он сам, вершат судьбы страны, он бы тоже засомневался.

Трое друзей добрались до городской окраины. Блистающая золотом и серебром мостовая сменилась обыкновенной утоптанной землей, и фамильяры повернули на запад. Они шли вдоль изгородей, окаймлявших дорогу, мимо загородных домиков на западных равнинах. Друзья шагали бы довольно быстро, только вот Гилберт все время отставал. Приглядевшись, Элдвин заметил, что лягух как-то странно припрыгивает.