Загадка фарфоровой балерины - стр. 38
– Постой… А как же без документов? – Анастасия растерянно посмотрела на мать.
Ольга Александровна задумчиво помешала трубочкой коктейль, к которому даже не притронулась.
– Документы есть. Причем на наши имена, с нашими фотографиями… Но годы рождения другие. Мы всё понять не можем, как это случилось. Знаешь, Настюша, что думаем? Та семья, вместо которой мы здесь оказались, перенеслась туда, в наше время. Или, не дай бог, погибла. Но о таком даже думать страшно.
– А, может, и правда они теперь там вместо нас? – оптимистично спросила Настя, с удовольствием попивая молочный напиток.
– Непонятно только, зачем это всё… Отец первые дни вообще сам не свой был. А теперь даже доволен. Андрей мечтает тут остаться навсегда, – вздохнула Ольга Александровна. – Ему всё нравится. А как тут жить? Ни мобильных телефонов, ни интернета. Нет, конечно, это годы моего детства, но когда привыкаешь жить в более прогрессивные времена, то тут уже тяжело.
– Мам, я, кажется, знаю, почему так получилось, и зачем, – начала Настя.
Женщина подняла на дочь удивлённые глаза.
– Это из-за меня. Точнее, не совсем из-за меня, но…
Она поведала матери всю историю с найденными в подземелье Дворца культуры останками и фарфоровой статуэткой балерины. Под конец рассказа Анастасию осенила мысль, что та девушка, вместо которой она здесь, теперь, наверное, учится в её группе в медицинском. Не позавидуешь бедняжке.
– Перенести в прошлое целую семью, чтобы спасти одного человека? – с сомнением спросила Ольга Александровна.
– Значит, этот человек того стоит.
– Всё это очень странно, доченька… Разве можно вот так просто оказаться в прошлом? И тут тебе сразу и квартира, и работа, и учёба… Так не бывает. Что-то здесь не чисто. Мистика. Неужели это всё из-за мёртвой девушки, найденной во Дворце культуры? Вдруг та статуэтка, что ты принесла домой – проклятая? Ужас. Надо в церковь сходить, батюшке рассказать.
Мать, наверное, перекрестилась бы, не находись они в людном месте. Настя никогда не замечала за ней особой набожности или суеверности. Кажется, они с отцом восприняли попадание в прошлое гораздо спокойнее.
– Может быть, в том, что с нами случилось, замешаны высшие силы? Вдруг на нас возложена какая-то миссия? А может, это шанс, который нам дан, чтобы что-то исправить? Выбрать новый путь? – не очень уверенно спросила Настя. – Ведь то, что мы попали сюда все вместе – это уже хороший знак. Нас не разлучили. Мы остались в своих телах, со своими именами. Бабушка здесь, живая и ещё совсем молодая, мы можем её найти. И дед. И ещё ты можешь посмотреть на себя маленькую.
– Не хочу, – Ольга Александровна резко передёрнула плечами, показывая своё категорическое нежелание принимать случившееся.
– Тебе так не нравится жизнь в СССР?
– Не знаю. Не то, чтобы не нравится. Но зачем возвращаться в то, что уже прожито? Много хорошего было, не спорю. Но и плохое никто не отменял. Например, вот эта манера совать носы в чужие жизни… Какое право имеет коллектив на работе или соседи по дому что-то там обсуждать, критиковать? Когда я была маленькая, по соседству с нами жил мальчик-мулат Серёжа. Так вот, когда его мама сошлась с чернокожим парнем и родила от него этого Сергея, её чуть ли не проклинали, и на дверь ей плевали, и не здоровались. Разве так можно? Кому вообще какое дело до её личной жизни?