Забудь обо мне - стр. 32
Это просто громкая музыка. И два проклятых «Дайкири» в крови.
— Может, хватит играть в Лолиту? – прищуриваясь и чуть наклоняя голову к плечу, интересуется Марк.
— Обязательно, Марк Игоревич, как только вы перестанете корчить Гумберта, играть мускулами и делать вид, что у вас – золотой член, ради которого женщины должна забивать на мораль, честь и совесть.
Ему очень не нравится.
Я знаю этого мужика уже шесть лет и могу читать по его лицу практически всегда. Кроме случаев, когда он намеренно скрывает эмоции. Тогда у него рожа кирпичом и хрен что поймешь кроме того, что перед тобой – человек без эмоций, каменная статуя вообще без сердца.
Но сейчас Бармаглот злится.
Если бы мог – вытряс бы из меня душу на раз.
Но он держит руки в карманах и держится сам.
Нужно сделать паузу на одно мгновение и быть честной с собой, потому что честность – моя лучшая броня. Когда я понимаю причины, почему меня снова угораздило вляпаться в какую-то фигню – я начинаю их анализировать и в будущем стараюсь не повторять те же ошибки. Хотя, получается не всегда, но когда еще танцевать канкан на граблях, как не в молодости? Мудрыми Марусями рождаются только в русских народных сказках, которые, как известно, учат женщину очень неправильным «духовным скрепам».
Мне – я буду честно до конца – нравится дразнить этого мужика.
Нравится смотреть, как он дуреет. Как у него по-звериному иногда дергается правый уголок губ, обнажая зубы.
Нравится, чувствовать, что меня хотят. Иногда, когда я валяюсь в постели и долго не могу уснуть, я фантазирую о… всяком. Например, о сексе с мужиком, который схватит на руки, припечатает спиной к стене и натянет так, что я сорву горло от криков. И Марк на роль такого мужика подходит идеально.
Но… я не пускаю его в свою голову.
И знаю, что между страстным порно-сексом и отношениями на всю жизнь нет вообще ничего общего.
Как знаю и то, что такие мужики, как Миллер, не созданы быть моногамными.
Потому что природа слишком много вложила в экстерьер этого тяжеловоза, чтобы потом вот так запросто вручить его одной на века женщине.
И пока я знаю и понимаю все это – Бармаглот может сколько угодно играть мускулами, рычать и корчить из себя альфу. На меня это все не действует.
Есть лишь мое личное – да, больное и стервозное – желание дергать льва за усы.
И проклятые коктейли в венах, которые, пусть и ненадолго, но все же отключают мои тормоза.
Я немного подтягиваюсь на руках, усаживаюсь пятой точкой на столешницу как раз между двумя раковинами, мотаю головой, чтобы немного растрепались волосы. Вода стекает с них, капает на грудь, влажными дорожками убегает куда-то в декольте. Оно приличное, почти монашеское.
Но серебряный взгляд выдает Миллера с головой.
Да он, сволочь такая, и не скрывает, что мысленно уже давно трахает меня прямо здесь.
Я взрослая девочка. Я люблю свое тело, и у меня нет комплексов насчет девственности. Я с ней рассталась добровольно – тогда, когда хотела и с тем, с кем хотела. Было больно и неприятно, так что секс я полюбила только через год, когда в моей жизни появился мужчина постарше, с опытом и без комплексов на счет того, чтобы сделать женщине кунилингус. С тех пор я поняла две вещи.
Первое: плохой секс – не повод держаться за мужика только потому, что этот мужик у тебя не первый и уже даже не второй, и «бабушки на лавочке будут судачить».