Забрать свою семью - стр. 23
Стельмах подкрадывается еле слышно, я как раз оборачиваюсь, когда он тормозит у меня за спиной. Одетый в джинсы и пуловер Лев выглядит как обычный мужик, но таким он мне нравится куда больше, чем в своих привычных рубашках и костюмах.
Он так близко сейчас, что я легко могу дотянуться рукой до его лица, коснуться щетины и сказать ему, что он уже слишком зарос, пора бы бриться. Но моя рука даже не шевелится, я по-прежнему стою на месте, жду непонятно чего. Не хочу ему навязываться, так будет правильно.
– Поехали, – так просто произносит, будто для него действительно всё просто.
Киваю в ответ. Стараюсь спрятать глубоко в себе рвущееся наружу огорчение. Не так мне хотелось, чтоб всё закончилось и это я не только про утро после бурной ночи, а в общем.
Иду следом за мужем, а переступив через порог и оказавшись на крыльце, терпеливо жду, когда Стельмах закроет входную дверь на замок. Сунув ключ во внутренний карман куртки, Лев оборачивается ко мне и вдруг тянется к воротнику моего пальто, поправляет шарф. Прикосновения его рук вызывают во мне трепет, я лишь на мгновение закрываю глаза, позволяю себе раствориться в секундной нежности.
– Ты так легко одета. Не боишься заболеть? – прищуривается, взглядом по мне вверх-вниз скользит.
– Мне совсем не холодно. Пальто тёплое на самом деле, – его взгляд опускается на то место, где распахивается пальто и видно ноги.
– Ещё и колготки капроновые… тонкие такие. Ах, Ася, не бережёшь ты себя.
Он не ворчит, но тон недовольный. На его реплику я лишь натянуто улыбаюсь. После всего единственное, что Лев решил мне сказать, так это то, что я не берегу себя. Забавно, а о чувствах он, как и всегда, молчит.
Идём к машине, я забираюсь на пассажирское сиденье спереди и жду, когда Лев присоединится. Тянусь к ремню безопасности и в месте между сиденьем и дверцей, в самом низу, замечаю шариковую ручку. Нет, это не шариковая ручка на самом деле, а карандаш для губ. Стоит сказать, очень дорогой карандаш известного бренда, ярко-красного цвета.
Лев садится за руль, запускает двигатель, а меня немного потряхивает в этот момент, в пальцах зажат карандаш. В голове набатом стучатся мысли, они причиняют душевную боль, потому что у меня никогда не было такого карандаша для губ – это я точно знаю, да и Валентина Дмитриевна не пользуется декоративной косметикой, сколько её помню. Получается, что в машине Стельмаха побывала какая-то другая женщина.
Я могла бы промолчать и сделать вид, что ничего не увидела, но ревность острыми клыками вгрызается в горло, мне дышать становится трудно.
– Тебя к маме отвезти или домой? – интересуется Стельмах, пока ещё ничего не заметив.
– К маме, – отвечаю равнодушно.
“Давай, Ася, спроси у него прямо. Что может быть хуже неизвестности?” – подначивает внутренний голос, а мне с ним и спорить не хочется даже. Всё так, лучше узнать всё сразу и не мучиться в догадках. Только что мне потом делать, если ответ Стельмаха окажется тем самым худшим вариантом, который уже успела придумать моя весьма бурная фантазия? Смогу ли я сохранить спокойствие и сделать вид, что меня не зацепило?
– Лев…
– Да? – ненадолго поворачивает голову вправо и аккурат натыкается взглядом на карандаш, зажатый в моей руке.
– Я нашла это в твоей машине, – передаю Стельмаху карандаш, а он непонимающе на него пялится, мол, что это такое. – Это карандаш для губ, очень дорогой. Верни его, пожалуйста, владелице. Она, наверное, его ищет.